Школа муниципальной политики

В сентябре и октябре 1995 года благодаря финансовой поддержке Европейского Сообщества Академия городской среды дважды смогла провести в Москве двухнедельный семинар, целиком посвященный технологии решения проблем самоподдержания и развития городов России в сегодняшних условиях. В семинаре, ставшем школой муниципальной политики, приняли участие мэры, главные архитекторы, депутаты городских собраний, сотрудники муниципальных учреждений, директора предприятий из Александрова (Владимирская область), Калининграда, Пскова, С.-Петербурга, Сухого Лога, Качканара (Свердловская область) и Тольятти. Особо ценно то, что на семинар прибыли и «иноземцы», как они сами отшучивались, из крымского Судака, из Минска и Киева. Работа школы продолжается в Москве, где её слушателями являются в первую очередь лидеры организаций местного общественного самоуправления, а на прошедших осенью семинарах удалось, кажется, достичь некоторого нового качества понимания сути предмета.

ВЕЛИК ЛИ ГОРОД ИЛИ МАЛ, проблема та же: старая технология разработки картины его будущего, далее наиближайшего, целиком ориентированная на бюджетные ассигнования, уже непригодна. А апробированной новой технологии нет. Долгие десятилетия город проектировался, по сути, «от обратного» — не от людей и их действительных нужд, а от крупного промышленного производства, считавшегося единственной градостроительной базой. Во всем прочем было достаточно ограничиться простым подсчетом: столько-то квадратных метров жилья на статистическую душу, столько-то «посадочных мест» в кинотеатре или кафе, «койкомест» в больнице, квадратных метров площади пола в магазинах и т.п. Конечно, за исключением знаменитых «атомных» городов Министерства среднего машиностроения, где всего лишь твердо соблюдали нормы капиталовложений в социальную инфраструктуру, ни один город не получал ему «положенного» и уже потому расти строго по генеральному плану не мог. Но если и мог, то всё равно это было не развитие, а расширение, ибо развитие предполагает качественные изменения, а тогдашнее видение будущего таковых не предусматривало.

Как нельзя создавать города, более или менее известно. Как нужно — тоже. Неизвестно одно: как осуществить переход от того, что уже нельзя, к тому, что нужно, да ещё в обстановке тотального краха многих «градообразующих» производств, общего финансового кризиса и дезориентации большинства?

Школа для специалистов — деликатное дело, и многие из наших временных «учеников» признавались потом, что опасались обычного занудства неких непременных лекций при полной пассивности аудитории. Мы выбрали иное: погрузили слушателей в интеллектуальную среду повышенной интенсивности, обрушив на них огромный объем новой информации. Шесть европейских экспертов — шесть лекций-рассказов о личном опыте в контексте опыта страны, опыта её культуры.

Лео ван дер Меер (Нидерланды) — о практическом применении двух ключевых принципов современного урбанизма.

Первый — переход от традиционного проектирования управле ния «сверху — вниз» к проектированию-взаимодействию «снизу — вверх — вниз». Опыт голландцев с их давним свободолюбием, протестантской почтительностью к труду и капиталу, рожденному трудом, вдруг обнажил всю трудность, которую пришлось преодолеть с 60-х по 80-е годы, чтобы от декларации об участии населения в принятии значимых для города решений перейти к практике такого участия с его последующим законодательным закреплением. Голландии крайне тяжело дался отказ от градостроительных догм модернизма 20-х годов, согласно которым архитектор-планировщик единолично имел право решать, что нужно городу, внушив городским властям, дезориентированным наступлением НТР, что именно он обладает монопольным цеховым знанием в этой области.

Второй принцип — переход от отраслевой картины города к целостной картине его существования. Этот переход дался ещё тяжелее и до конца не осуществлен нигде, потому что вступает в противоречие с привычной системой управления городским хозяйством по его секторам: транспорт и водоснабжение, энергетика и безопасность и пр. и пр. Только экологическая «революция», растянувшаяся на десятилетия и далеко не завершенная, привела к постижению того, что, к примеру, экономии ресурсов невозможно достичь без включения образования и воспитания, социальной соорганизации и просвещения во взрослой среде, радикальных подвижек в технологиях, не оставляющих в стороне ничего. Все ещё непросто дается понимание и других «прописных истин» вроде тех, например, что более совершенные сантехнические системы хотя и несколько дороже в единовременных затратах, но за несколько лет снижают потребление все более дорогой и все более ценной воды как минимум в два раза. Что переход на малые автономные системы отопления и горячего водоснабжения снижает совокупные расходы потребителей в три-четыре раза. Что вовлечение комитетов самоуправления в техническую экспертизу всех без исключения малых инвестиционных проектов, вроде устройства мини-пекарни или преобразования старой автозаправочной станции в ресторанчик на вынос, привело за пять лет к общему повышению эффективности капиталовложений на территории городов на 12 — 15 процентов...

Хотя всё это доказано практикой уже тысячи раз, но это приходится доказывать вновь и вновь, всегда поначалу наталкиваясь на сопротивление узких отраслевых специалистов, которым недостает одного принципиально важного свойства — быть ответственным горожанином, современного, то есть самосознающего города как сообщества ответственных граждан.

Айше Хизироглу (Турция) — о турецкой модели эмансипации города в XX веке.

«Я специально стремилась к тому,— подчеркнула специалист из Турции,— чтобы аудитория ощутила всеобщность европейского процесса реконструкции урбанистики, в который Турция включилась в одно время с Россией», о чем нередко мы, россияне, традиционно ориентированные в направлении Варшава — Берлин — Париж (а теперь и прямо: Москва — Нью-Йорк), часто забываем, а то и вовсе не знаем. Не знаем, скажем, что земельная реформа в Османской империи все же произошла на три года раньше, чем в России, и была более радикальной. Не отдаем себе отчёта в том, насколько российские сельские, слободские и городские реалии сходны с турецкими,— там ведь тоже не было европейской модели вольного города! Не знаем, что как раз в то время, когда удушение нэпа и повальная коллективизация села на полвека отбросили наш процесс урбанизации, переведя его из качественного измерения в количественное (место города заняла гигантская слобода при промышленности), реформы права при Ата-Тюрке создали и институт частной собственности, и основанный на нем Гражданский кодекс, и Земельный кодекс, значительно более взвешенный, чем тот, что был принят нашей Государственной думой, но, к счастью, приторможен.

Мы не знаем, что при всем торжестве экономического либерализма в современной Турции земля в зоне туристического развития анатолийского побережья остается по закону в собственности турецких юридических лиц, что понуждает европейский капитал иметь их в качестве непременных коммерческих партнеров и защищает рабочие места для местных жителей. Что, напротив, при всей дотошности государственного правового регулирования земельных отношений все вопросы территориального планирования находятся в ведении Провинций, так что пережитков, вроде министерства строительства, там не осталось. Опыт ошибок, совершенных в Турции последних десятилетий (недооценка опасностей строительного бума и узкой туристической ориентации крупных зон, недооценка социальных опасностей, связанных с ускоренным расслоением городской среды на зоны богатства и зоны бедности, запаздывание с переориентацией системы профессиональной подготовки урбанистов и пр. и пр.), для нас поистине бесценен, потому что Турция ближе Голландии не только в географическом отношении.

Джон Рейд (Великобритания, но скорее Северная Ирландия со всей её специфичностью) рассказал об опыте жителей Белфаста, знающих из первых рук, что такое жизнь и работа в чрезвычайных условиях последних десятилетий.

Бедность, безработица, утрата надежды, утеря веры в политические институты и вместе с тем упорная, шаг за шагом работа по формированию конструктивного общественного самоуправления, берущего на себя ответственность, а с нею и контроль над своим непосредственным окружением,— вот далеко не полный перечень тех реалий, в окружении которых многие годы идёт градостроительный процесс в Северной Ирландии. Масштаб улочки, масштаб квартала — все то, что на наших традиционных генеральных планах почти неразличимо и представлено лишь в самых общих чертах, здесь выступает своего рода городским «миром», выращиваемым снизу вверх, чтобы там, «наверху», в городской администрации, встретиться с общими для города резонами. Затем уже начинается кропотливая работа по примирению интересов, нахождению компромисса через творческие решения, достаточно часто оказывающиеся новаторскими. Не потому, что кто-то непременно жаждет творческого самовыражения, а из-за того, что решить, к примеру, проблему реконструкции с условием почти стопроцентного использования старого материала стен, стропильных строений, кровель, или втянуть максимум жителей в процесс проектирования и строительной реализации, заодно обучив безработных многим новым для них умениям,— всё это требует новых решений.

В скобках замечу, что именно такая задача встала перед администрацией пятидесятитысячного Качканара, где надо найти способ реконструкции двухэтажных бараков из бруса, чтобы сделать их пожаробезопасными, комфортными и к тому же осуществить это почти без выселения обитателей. Опыт североирландцев, как, впрочем, и жителей маленьких городов старого промышленного узла около Манчестера или Лидса в Англии, в шотландском Глазго,— вот на что мы можем опереться, когда отказываемся от домостроительных комбинатов, которые в Москве поддерживаются искусственно за счёт непрерывных вливаний в это самое дорогое из возможных домостроительных производств.

Энрике Кальдерон (Испания) поведал о результатах работы в Толедо, маленьком по численности населения городе, входящем в список памятников всемирного значения и существующем на периферии стокилометровой зоны вокруг Мадрида. Испанский специалист сообщил о минусах туристического бума, обогащающего скорее крупные агентства, чем города, жители которых страдают от туристической толчеи, от вздутых цен, от искаженности системы обслуживания, почти полностью ориентированной на кратковременных визитеров, которые торопятся попасть в Мадрид к вечеру, не ночуя и потому не оставляя денег на ночлег в Толедо. Средневековый город захлестнули потоки машин обслуживания, дороговизна ремонта, усугубляемая законными требованиями историков и реставраторов... Система мер, предпринятых городом вопреки сопротивлению сильных групп давления: создание автостоянок за городской чертой и активный переход на грузовые мотороллеры в улочках старого Толедо, создание смешанного муниципально-частного предприятия, взявшегося наконец за строительство и реконструкцию жилья для молодёжи и малообеспеченных, — всё это более или менее обычно. Необычна главная ставка на организацию научных конгрессов, симпозиумов, стажировок и сопутствующей им культурной деятельности в качестве главного экономического мотора оживления города.

Фромут Герхейзер (Швейцария) обобщил опыт реализации программно-проектной деятельности в стране, где всякое существенное решение принимается путем референдума, где выработка конструктивного компромисса требует вести подготовку местной программы развития в течение двух-трёх лет, где диалог профессионала с каждым желающим того обывателем вряд ли был бы возможен, если бы не развитие обширной сети бесчисленных обществ и ассоциаций жителей. Опыт богатого Цюриха, сумевшего доказать, что метрополитен отнюдь не обязательно наилучшее решение, и создавшего блестяще работающую систему бесшумного городского трамвая, Цюриха, где при общей среднестатистической зажиточности населения есть чрезвычайные трудности с нахождением доступного по цене жилья, был во всех отношениях весьма поучительным. Не менее поучительным для слушателей оказался личный опыт Ф. Герхейзера — опыт архитектора-урбаниста, которого сама профессия подвигла на то, чтобы стать юрисконсультом при инициативах горожан и решении все более деликатных конфликтов, вроде глубокого сопротивления старых обитателей района вторжению чего бы то ни было нового, непохожего.

Ричард Найт — классический пример современного европейского эксперта, давно уже живущего в четырёхугольнике Генуя — Вена — Берлин — Амстердам по сезонам и семестрам университетов.

Найт, с которым мне выпало удовольствие работать однажды в Берлине, сомасштабен недурному университету, но здесь он сосредоточил рассказ на своем опыте участия в «вытягивании» города Кливленда из трясины, в которую тот погружался, казалось, неудержимо в связи с крахом традиционной тяжелой промышленности. Энергичный молодой мэр, знавший, что, не рискуя, выиграть нельзя точно, а при риске хотя бы есть шанс, с помощью внешних экспертов сумел отказаться от управленческих стереотипов. Программа преодоления спада и затем развития родилась в сложном многостороннем диалоге бизнес-элиты,

 интеллектуальной элиты, лидеров самоуправления и городской администрации. Кливленд поднялся с колен благодаря целенаправленной работе над «капитализацией» единственного богатства, которым он ещё обладал,— знаний и умений, накопленных поколениями инженеров и учёных. Кливленд вырвался в число лидеров в области технических ноу-хау за счёт того, что предпринял грандиозные усилия по совместной реконструкции культурной среды и среды предметной и стал привлекателен для талантов.

На естественный вопрос из аудитории о том, сколько лет занял этот процесс, последовал чёткий ответ: восемнадцать!

...В ПЕРВЫЕ ДНИ мы, руководители семинара, старались усилить интеллектуальную включённость всех участников, введя серию практических упражнений на распознание. Дело в том, что вполне традиционным для России образом почти все из нас оперируют крупными объектами, проектами и программами, тогда как на «мелочи» не привыкли обращать должного внимания, почему всегда и недостает детализации, все остается сырым, в набросках, будь то жилой микрорайон, заводская территория или город в целом. Поначалу с некоторым недоумением наши «ученики», опытные и солидные профессионалы, разглядывали подготовленный моими ассистентами объемный пакет документации с описанием одного совсем небольшого квартала в Замоскворечье. Им предстояло всего лишь обойти этот квартал самостоятельно и проверить точность характеристики каждого угла, каждой стены и каждого входа, нащупав оптимальный в данном случае путь развития потенциала Места. На второй день — та же задача, но уже в другом квартале, где надлежало самостоятельно заполнить его дотошнейший паспорт, форма которого была заранее распечатана на своего рода контурной карте. И снова выработка предложений, но уже с подразделением на собственно планировочные, экономические и управленческие направления целесообразных действий. Наконец, на третий день следовало изучить третий квартал, воспроизведя более-менее точно форму тщательной регистрации, что называется, «до гвоздя», и выстроив сбалансированную схему деятельности, играя за девелопера, то есть за специалиста, которого в наших условиях ещё нет. В отличие от застройщика, ориентированного уже на конкретное сооружение, девелопер трактует любой участок как предмет комплексного коммерческого действия, взвешивая все «за» и «против», и только в результате такого анализа определяет внутри правового поля оптимальное в данных условиях направление развития.

Только теперь мы могли счесть аудиторию достаточно «разогретой», чтобы перейти к основной программе школы. Были, разумеется, и лекции — теперь уже российских специалистов, которым надлежало доказать свою полную состоятельность на фоне своих западных коллег. Благодаря тщательному выбору справиться с этим было нетрудно. Дело не в формальностях (лекторы увешаны степенями, как рождественские елки, но у кого же в наше время нет степеней!), а той свободе владения и мировым, и отечественным опытом, которую аудитория распознает и признает почти мгновенно. Соответственно ему определялось и предметное поле учебного процесса. В качестве примера приведу тематику лишь некоторых, наиболее тесно связанных с российской спецификой лекций.

Переосмысление генерального плана как переход от проектирования к программированию развития города и новые технологии кооперации знаний и умений (О. И. Генисаретский). Опыт работы над построением Градостроительного кодекса России и суть споров с ведомством Чубайса, ударившимся в сверхлиберализм в несколько наивной вере в то, что «рынок недвижимости все отстроит», тогда как в наших условиях неконтролируемый рынок в городах может лишь закрепить и усугубить их искаженную десятилетиями пространственную структуру, обесценившую исторический центр (А. С. Кривов). Состояние правотворчества, сопряженного с попытками укоренения закона об основах местного самоуправления, и практические трудности реализации законодательных актов в условиях, когда административная традиция на местах предпочитает свободу волеизъявления (Н. И. Глоба). Нераспознанная угроза монополизма в городском хозяйстве и трюки, с помощью которых, скажем, ведающее теплоснабжением города муниципальное агентство бесконтрольно взвинчивает цены за скверные услуги, само отпуская товар, само устанавливая цены и само себя контролируя (А. Л. Егоров). Огромный опыт российского муниципального строительства между Великой реформой 1861 года и периодом удушения нэпа: ломбарды, потребительская кооперация, муниципальные банки, собственность системы общественного призрения и многое иное, о чем никто почти не имеет понятия (Т. М. Говоренкова). «Непознанный город» — индустрия вывоза и переработки городских отходов (О. М. Черп) или гидрогеология городов, незнание которой оборачивается огромными финансовыми потерями, а время от времени и катастрофами, когда, как щепки, раскалываются многоэтажные здания и оказываются подтоплены квадратные километры городских территорий...

И всё же при несомненной полезности лекций не они определяют рабочую атмосферу школы, главное в которой — создание условий совместного и взаимного обучения многообразию проблем и разнообразию путей их решения. Каждый день в докладе одного или нескольких участников один из городов был представлен фрагментарной, но наиболее существенной для него проблемой.

Александров. Ошибка в завышении цены земли в историческом центре города, недооценка экономического бремени, связанного со статусом памятника, трудности поиска источников развития центра, активность из которого ушла в другое место, в результате чего центру чрезвычайно скоро грозит стать жалкой руиной. Трудности с местной радиопромышленностью, капитаны которой никак не могут, во-первых, признаться себе в том, что сделать конкурентоспособный телевизор они не сумеют, а во-вторых, — от такого признания перейти к уразумению того, что они реально в состоянии сделать: создать, например, современную уличную аппаратуру слежения, спрос на которую возрастает в мире и, увы, будет расти в отечестве.

Калининград. Среди бесчисленных проблем города, оказавшегося вместе с областью удаленной от России её частью, были выделены конфликтные сюжеты, связанные с местом строительства православного собора, которому надо как-то ужиться на одной территории с памятником Ленину, с использованием озелененной полузаброшенной территории острова, на котором располагался центр старого Кенигсберга, наконец, с логикой освоения территорий, примыкающих к обширному пустырю на месте срытого королевского замка, посреди которого уже двадцать лет возвышается чудовищный недостроенный корпус Дома Советов. На собственно технические и экономические трудности любой из этих ситуаций накладываются эмоции, застарелые позиции, страсти, легко используемые в политической борьбе.

Псков. Проблем предостаточно, но среди них были выделены сугубо социально-технические, сопряженные с тем, что в этом городе осуществлена интересная реформа управления, в результате которой во главе каждого из семнадцати микрорайонов оказались управляющие, назначенные по конкурсу. Целый узел трудностей, связанный, с одной стороны, с сопротивлением центральных городских отделов администрации всяким поползновениям «снизу» на расширение контроля над расходованием средств городского бюджета, а с другой — с необходимостью втягивания жителей в процесс поддержания огромного микрорайонного (тысяч на пятнадцать жителей) хозяйства в условиях полного отсутствия реальной инициативы снизу.

Тольятти. Главное в этой сверхслободе при промышленности (в действительности три суперслободы при трёх промышленных узлах) — добиться включённости мощного интеллектуального потенциала в процесс решения проблем, традиционно относившихся к ведению гигантских промышленных предприятий. Только в таком взаимодействии можно вырастить собственно Город, но стратегии, тактика и технология решения этой проблемы, мягко говоря, не отработаны.

Новоуральск. Проблему этого полузакрытого городского образования представляли петербуржцы, традиционно проектировавшие для поселений Минатома, однако теперь уже действующие как полномочные представители Новоуральска, своего рода городские адвокаты. Здесь редкий для страны уровень обеспеченности комфортом проживания, но и полнейшая вялость жителей, привыкших к патернализму отчего предприятия. Нечасто встречающаяся концентрация интеллекта на компактной территории (достаточно сказать, что в недрах Клуба учёных и специалистов ведущего предприятия родилась, во всяком случае, очень интересная авторская концепция развития города, видимого в глобальном контексте) и вместе с тем обособленность его от навыков планирования в городской администрации определяют своеобразие этого города. Большинство в городской думе составляют представители головного предприятия, которым всё ещё тяжело дается мыслить себя в качестве представителей города и пр. [подробнее о работе в Новоуральске см. статью Открытие миру (заметки по горячим следам)]

Судак. Несть числа проблемам города в Крыму, но из всех была выбрана наиболее неожиданная. Ввиду бремени налога на землю санаторий отдает городу солидный участок (что пока означает сокращение налоговых поступлений и более ничего), а ключевой по местоположению участок по соседству занят неиспользуемым стадионом, завершение реконструкции которого было неосторожно включено в предвыборную программу мэра, что, в свою очередь, может на корню подрезать программу экономически эффективного развития центра курортного городка...

НИКТО, РАЗУМЕЕТСЯ, НЕ ОЖИДАЛ, что за несколько часов оживленной дискуссии можно найти оптимальное решение. Однако, помимо обмена проблемными ситуациями, произошло нечто очень существенное: всестороннее, с участием ведущих независимых экспертов, нащупывание логики целостного подхода, вбирающего в себя экологические, экономические, социально-культурные и менеджеральные аспекты проблемы.

Для Новоуральска определилась не только необходимость, но и возможность построения особой плоскости взаимодействия интеллектуальных сил города и администрации через коллегиальную работу над выработкой проекта городского Устава, по отношению к которому многие технологически ключевые документы (вроде генерального плана, схемы зонирования земельного кадастра, правил застройки) и инструменты развития (например, торгово-промышленная палата или муниципальный банк) могут приобрести ранг интегральных компонентов. Стала очевидной важность переосмысления внутренней структуры членения города на части параллельно и во взаимодействии с формированием системы общественного самоуправления. Обозначилась необходимость выделения «промышленно-коммунальной зоны» (которая в наших городах бесконтрольно раскинулась так, что бывает равна всему жилому городу по площади) в особый муниципальный район.

На судакском материале удалось вывести проблему на значительно более высокий уровень, усмотрев ведущий критерий экономики города в удлинении сезона при ориентации не только на отдыхающих, но и лечащихся; что, в свою очередь, позволило совершенно иначе трактовать все без исключения сюжеты, начиная с использования площадки стадиона и кончая современными энергосберегающими технологиями.

Через анализ проблем Калининграда удалось достичь понимания значимости фактора реального времени как недооцениваемого ключевого элемента в программировании развития.

Осознание данного обстоятельства предопределяет перестройку тактики общения специалистов с различными группами населения по каждому из ключевых вопросов — длина стадии подготовки обсуждения должна быть в конфликтной среде увеличена в несколько раз, её расчётная «энергоёмкость» для вовлечённых специалистов тоже, а это, в свою очередь, требует решительного переосмысления привычных норм и графиков подготовки документации и отказа от технологий, вроде проведения стандартного конкурса, которые в сложной ситуации не разрешают конфликт через достижение консенсуса, а обостряют его, поляризуя оппонентов.

Псковский опыт позволил сосредоточиться на многообразии возможных форм иерархии городского менеджмента, представить его как органическую совокупность существенно разных процессов: собственно линейного управления (системы жизнеобеспечения), администрирования (относительно правил, задаваемых правовым полем принятия решений) и регулирования, оперирующего стимулами и затруднениями, вместо прямых команд.

Материал Тольятти дал возможность удостовериться в том, как важно вывести обсуждение проблемы из обычной конфронтации двух ветвей власти в «третейское» пространство клубов, ассоциаций, палат, где интеллектуальная мощь города может проявиться через эвристические решения, разрабатываемые и неспешно, в деталях обсуждаемые до того, как они вовлекаются в политизированные управленческие конфликты.

Эти и другие локализованные обсуждения выявили главное: наши уважаемые слушатели убедились в том, что им есть чему и есть где учиться новым умениям и осваивать новое для них знание. В этом можно быть уверенным потому, что с общей высокой оценкой школы в анонимных анкетах пункт «предложения» оказался на всех листах заполнен достаточно конкретно. Мы, в свою очередь, убедились, к сожалению, и в том, что администрации ряда городов оказались не готовы к тому, чтобы оплатить командировочные расходы участникам бесплатной школы, и не потому, что у них настолько нет денег. Речь о приоритетах.

Приходится признать, что наша школа пока ещё не может, по-видимому, быть самоокупаемой. И так как рассчитывать на непрерывность поддержки Европейского Сообщества было бы наивно, а правительство России проявляет к нашим многолетним инициативам полнейшую незаинтересованность, то скорее всего опыт проведения школы такого типа окажется завершённым сразу после начала. Жаль. Придется, как и прежде, нагружать учебными задачами программы по конкретным консультативным работам с отдельными городами, что интересно, небесполезно, но значительно менее эффективно по охвату участников и разнообразию ситуаций.

Не лишено горькой забавности, что моя попытка ещё вначале привлечь политические партии демократической ориентации к учебе их активистов завершилась почти полным провалом. Я лично говорил с лидерами шести партий. Они соглашались с тем, что иного электората, чем жители средних и крупных городов, у них нет. Соглашались и с тем, что в работе с жителями их активисты не умеют ни сами понять, ни другим объяснить реальные проблемы функционирования города, не умеют просто, без вранья, сопрячь вопросы опасных переходов через улицу, тёмных углов и мусора, разлетающегося по двору, сверх всякой меры расплодившихся ворон и все дорожающих услуг с вопросами устройства управления и политической стратегии. Соглашались и... никакой реакции. А ведь речь шла о бесплатных занятиях, полностью профинансированных программой ТАСИС!