|
Rudolf Arnheim. The Dynamics of Architectural Form.
Based on the 1975 Mary Duke Biddle lectures at the Cooper
Union.
University of California Press, Berkeley, USA, 1977
В книге известного специалиста по эстетике и психолога
искусства из США рассматривается большой и во многом новый
круг вопросов, связанных с архитектурной формой и её зрительным
восприятием. Даются временные, динамические характеристики.
Показаны взаимосвязь отдельных элементов, роль сооружения
в контексте архитектурного окружения, диалектика порядка
и беспорядка, символика и проблемы образной выразительности.
Книга предназначена для архитекторов и искусствоведов.
Перевод и предисловие Глазычева В.Л.
Рецензент канд. архит. А. А. Воронов
192 страницы. Ил. 101, список лит.: 126 названий.
Москва, Строиздат, 1984 г.
Предисловие к русскому изданию
Название книги поначалу останавливает: слово "динамика"
довольно редко употребляется применительно к явлениям архитектуры.
Разумеется, в архитектуроведческих текстах встречается упоминание
о динамической композиции или динамичном построении, но
оно, как правило, не развернуто и потому не слишком уверенно.
Студентам-архитекторам читают курс статики сооружений, но
курса динамики архитектурных форм в программе нет.
Поэтому текст этой книги вполне резонно можно счесть своего
рода курсом повышения квалификации, поскольку автор говорит
не о каком-то особом виде композиции, а о динамических свойствах
любой архитектурной формы, о её свойствах, проступающих
в процессе восприятия. Основой для книги послужил курс лекций,
прочитанный в 1975 г. в Нью-Йорке. Интонация лекций в известной
мере сохранилась в тексте, что позволило произвести его
некоторое сокращение, без существенного ущерба для полноты
изложения.
Имя Рудольфа Арнхейма, известное в нашей стране ранее лишь
узкому кругу специалистов, приобрело некоторую популярность
после выхода в свет русского перевода книги "Искусство
и зрительное восприятие"[1].
Число ссылок на эту раннюю работу автора чрезвычайно велико,
и это вполне оправдано тем, что Арнхейм обладает нечастой
среди людей науки способностью видеть, понимать природу
художественного в искусстве, сохраняя при этом необходимую
дистанцию. Для Арнхейма феномены искусства, будь то музыка
или кино (он писал о них отдельно), живопись или архитектура,
не служат всего лишь иллюстрацией к общим суждениям. Оставаясь
в границах собственного профессионального умения, он стремится
разобраться в строении художественного — в той мере, в какой
это возможно, не рискуя попасть в смешное положение. В значительной
степени этому способствует принадлежность Арнхейма к школе
так называемой гештальт-психологии[2],
в ещё большей степени это предопределено персональным даром
автора.
Естественно, возникает вопрос: что пишут на близкие темы
советские учёные, ведущие разработку ленинской теории отражения?
— "Чувственное содержание образа становится носителем
смыслового содержания". (С. Л. Рубинштейн. "Бытие
и сознание". М., 1957, с. 88).
— "Идеальный, субъективный план действия обладает
значительно большими возможностями оперирования содержанием
объекта по сравнению с практическими действиями". (В.
С. Тюхтин. "О природе образа". М., 1963, с. 5).
— "Где образность имеет место как результат деятельности
фантазии, она оказывается подчиненной совершенно другим
законам, нежели законы обычного воспроизводящего воображения...".
(Л. С. Выготский. "Психология искусства". М.,
1967, с. 70).
Принадлежа к кругу "стихийных материалистов"
в западной науке, Р. Арнхейм приходит к тому же типу
выводов на материале архитектуры.
По мере чтения книги тот, кто знаком с архитектурой профессионально,
постоянно будет наталкиваться на "опознание" собственного
внутреннего опыта, собственных представлений, изложенных,
однако, с какой-то совершенно особой точки зрения, не совпадающей
с его собственной, но и не противоречащей ей сколько-нибудь
резко. Непрофессиональный читатель также сможет опознать
в тексте собственные ощущения и переживания, встретив при
этом много нового, однако не чуждого повседневному опыту.
Поэтому "Динамика архитектурных форм" — чрезвычайно
полезная книга, наталкивающая читателя на осмысление собственного
опыта, сопряженного с постижением архитектурно организованных
пространств, масс, контуров.
Арнхейм оперирует фундаментальными категориями: вертикальное
и горизонтальное, пустое и массивное, открытое и замкнутое,
упорядоченное и беспорядочное. Будучи действительно фундаментальными,
эти категории относятся к опыту восприятия в целом, не замыкаясь
на восприятии архитектуры. Отнюдь не претендуя на оценку
архитектуры как таковой, автор вполне последовательно и
в целом убедительно раскрывает свою интерпретацию действия
этих категорий в мире, организованном архитектурой. Попутно,
не слишком на них задерживаясь, Арнхейм обозначает множество
проблемных ситуаций, в которых профессиональное сознание
архитектора немедленно узнает собственные творческие проблемы,
сформулированные необычным образом. Это, по всей видимости,
и составляет главное достоинство книги, предлагаемой вниманию
читателя.
Как бы ни стремился автор к объективности, он, естественно,
остается человеком определённых эстетических принципов и
вкусов, которые немедленно дают о себе знать, как только
Арнхейм обращается к новейшему опыту архитектуры. Дело не
только в том, что забава на языке архитектуры для Арнхейма
неприемлема и он не может без раздражения говорить о Роберто
Вентури; и не в том, что ощущается сугубо личное пристрастие
к работам и словам Паоло Портогези, — дело в отборе материала.
Как обидный пропуск воспринимается отсутствие в книге отсылок
к Луису Кану, работы которого были бы так уместны для демонстрации
тезисов Арнхейма в действии; несколько удивляет, что автор
избрал для краткого анализа отнюдь не лучшие работы Ээро
Сааринена... Впрочем, Арнхейм не собирался писать книгу
о современной архитектуре: ему интересны не столько конкретные
варианты воплощения архитектурных форм, сколько феномен
восприятия типов форм, — то, что свободно от сиюминутности.
Автор указывает неоднократно на то, что не существует точной
шкалы, по которой можно было бы определить, достигнуто или
нет желанное соответствие между структурной организацией
архитектурной формы и её выразительностью, улавливаемой
восприятием. И всё же в книге содержится некоторый объективный
инструментарий, пожалуй, более надёжный, чем тектоническая
интерпретация архитектурных форм, ведущая в конечном счёте
в тупик, или семиотическая их интерпретация, проникнутая
чрезмерной произвольностью исходных суждений и логических
переходов.
Арнхейм завершает книгу тем, что в мягкой, необязательной
форме высказывает суждение принципиальной важности: мысль
имеет архитектурную природу. По сути это серьёзный вызов
архитектурной теории — есть основания полагать, что закономерное
развёртывание целостного смыслового суждения и впрямь организуется
по тем же принципам, что и сооружение, — недаром слово "строение"
имеет столь универсальное значение. Арнхейм останавливается
на том, чтобы высказать эту мысль, косвенно подтвердить
её правомочность. Подвергнуть этот тезис теоретической проверке
— задача следующих поколений исследователей.
В русском тексте сделана попытка максимально точно передать
авторскую интонацию, что потребовало существенных отступлений
от буквализма. Пользуясь весьма персональной смесью обыденного
литературного языка и языка науки, Арнхейм больше заботится
о том, чтобы передать читателю смысл своих рассуждений,
чем о чистоте формулировок. Книга не очень подходит для
изъятия цитат и готовых формул, она интересна именно как
связный текст, многое в котором улавливается только через
собственную работу читателя. Иллюстрации являются закономерным
элементом этого текста.
Содержание
Предисловие к русскому изданию
I. Природа пространства
- Пространство, создаваемое предметом
- Архитектурная интерпретация
- Промежуточное поле
- Пустота и заброшенность
- Динамика объемлющего пространства
II. Вертикальное и горизонтальное
- Асимметрия пространства
- Зрение избирает вертикальное
- Прорастание из земли
- Горизонтальность
- Вес и высота
- Динамический потенциал колонны
- План и разрез
- Второе и третье измерения
- Значение привносится разумом
III. Массы и пустоты
- Здания в их контексте
- Безграничный фон
- Взаимодействие пространства
- Улица как фигура
- Перекрестки и площади
- Перекресток в интерьере
- Внутреннее и внешнее
- Выпуклое и вогнутое
- Взаимоотношение интерьеров
- Взгляд с обеих сторон
IV. Видимое и действительное
- Восприятие тел
- Перспективные искажения
- Нить Ариадны
- Считывание вида
- Модели и размерность
- Шкала образов
- Части целого
- Зрительное выявление
- Глубина и роль диагонали
V. Мобильность
- Автономность вместилищ
- Достойная неподвижность
- Укрытие и нора
- Моторика поведения
- Динамика канала
VI. Порядок и беспорядок
- Принудительность порядка
- Модификация порядка
- Создание «шумов»
- Беспорядок, его причины и следствия
- Уровни сложности
- Порта Пиа
- Взаимодействие форм
- Элементы уравновешенности
- Пределы упорядоченности
- Различие функций, различие упорядоченности
VII. Динамика как средство символизации
- «Ярлыки»
- Символизм
- «Врожденная» выразительность
- Артифакты
- Скульптура ли это?
- Динамические пропорции
- Открытость сооружений
- Нарастание вверх
- Собор Чефалу в трех измерениях
- Динамика арок
VIII. Экспрессия и функция
- Орнамент и прочее
- Экспрессивные свойства динамики
- Функция не творит форму
- Что выражают собой сосуды
- Спонтанный символизм
- Здания формируют поведение
- Иден обретают форму
- Мысль имеет форму здания
- Список литературы
|
