|
Блэр
Рубл, директор Института Кеннана в Вашингтоне и старый мой
товарищ, переслал мне запись своей поездки в Японию. Содержание
столь для нас любопытно, что я счел целесообразным сделать сокращенный
перевод для РЖ.
В.Глазычев
15-16 ноября
На протяжении четырнадцати часов перелета было чем заняться,
включая чтение новой книги Саши Сунгурова "Функции политической
системы: от застоя к перестройке". Он сам говорил мне, что
это нечто вроде мемуаров, написанных на основе собственного опыта
работы в ленинградском Совете, но в книге содержится куда больше.
Довольно мало личных дел и весьма серьёзная попытка применить
западные теории систем к российской политике 1983-1993 гг. Книгу
стоило бы перевести. Встретили Чарльза Циглера из Луисвилльского
университета, прилетевшего сюда из Атланты. Я не видал его давно
— бедняга теперь возглавляет кафедру политических наук — чистый
ад, а не работа.
Из Нариты мы поехали на такси — полтора часа за 180 долларов
(к счастью, не из моего кармана). Тепло, даже жарко, страшный
смог. Токио выглядит как Лос-Анджелес в занудный день...
Посольство России здесь — это мраморное палаццо брежневских времен:
масса золота, хрусталя и дурного вкуса — меньшая по габаритам,
но даже покрепче, версия нового посольства в Вашингтоне. Лужков
участвует в Японии в чем-то вроде "Конференции XXI века",
так что зал полон конференц-народом: с полторы сотни мужчин (японцы
и русские) и с полдюжины дам. От собрания веяло скукой, пока Юрий
Михайлович не вошел в зал. Он пышет энергией, как пушечное ядро.
Прошествовал прямо к плану из нержавейки с надписью "Москва,
столица моя", занимающей целый торец зала. И заявления, и
тосты Лужкова имели в высшей степени официальный оттенок. Наш
с ним разговор длился с четверть часа, включая рассказанные им
три превосходных анекдота и множество шпилек в адрес Чубайса и
его "американских большевиков". Он уверял меня, что
абстрактные теории ему совершенно безразличны и его интересует
лишь "подлинное управление", основанное на действиях
шаг за шагом. При всем отличии между ним и новгородским губернатором
Михаилом Прусаком, оба вылеплены из одного материала. Лужков заверил,
что выступит в Кеннане, если только сможет встретиться там со
студентами, ибо "они — наше будущее". Кстати о материале
— его костюм должен был стоить по меньшей мере полторы тысячи
долларов.
Организатором конференции в Сендай был Совет национальной безопасности,
так что в момент, когда Чарльза и меня представляли Лужкову, там
были Судзуму Йошида, главный советник корпорации "Ниссе",
Хирошико Кояма, ответственный секретарь Ассоциации по проблемам
Северных территорий и ещё много других. Мы с удовольствием пообщались
с Шигеки Хакамада, опытным русистом (его сестра в российской Государственной
Думе). Коротко поговорил с двумя Первыми секретарями российского
посольства — Лобановым и Ясеневым, — которые все пытались сообразить,
как мы с Чарльзом сюда попали...
Мы вернулись в отель под названием "Bright Lights, Big City"
— токийский шик всегда выбивает меня из колеи. Подписав тьму бумаг,
мы с Чарльзом поужинали там же. Его жена (три года как женат)
— казашка, окончившая МГУ. Она бросила попытки найти место преподавателя
русского языка в Луисвилле и сдает на очередной диплом — на этот
раз историка искусств (боюсь, что с работой и в этом случае будет
непросто)...
17 ноября
Два часа на двухэтажном экспрессе к северо-востоку от Токио.
В Сендай нас втречали вице-губернатор префектуры Мияги и председатель
Комитета префектуры по возвращению Северных территорий... Сендай
входит в десятку крупнейших городов Японии — около миллиона жителей.
Центр выглядит как Гиндза в миниатюре, сверкая "экономикой
пузырей" на обычный японский манер. Хотя есть и метро, но
это на редкость раскидистый автомобильный город. Холодный северный
ветер отгоняет смог, расчищая ничем не примечательный силуэт Сендай-сити.
70% региональной экономики — это лесное хозяйство, рыболовство
(включая угря и устричные плантации) и сельское хозяйство (включая
морские водоросли). Значительный порт и нефтепереработка, набирает
размах туризм. Чиновники префектуры объясняют, что Япония чрезвычайно
централизована. Управленческая активность Мияги зависит от субсидий
центра, и Токио тщательно следит за тем, чтобы каждая иена была
привязана паутинками к столице. Эту-то префектуру и избрали для
создания новой национальной столицы, так что мы некоторое время
поговорили о Вашингтоне, и я предостерег от попыток копирования
чего бы то ни было из вашингтонского опыта. Здесь немало и "за"
и "против", но я не вынес впечатления, что чиновники
Мияги сколько-нибудь заинтересованы в ускорении событий...
18 ноября
Участники конференции встретились за завтраком. Из Германии прилетел
Ханнес Адомит, только что имевший встречи с германскими и русскими
генералами: дискуссии по поводу расширения НАТО отнюдь не утратили
эмоциональной окрашенности. Много говорили о Лужкове, который
несется по Японии как вихрь...
Зал велик и формален. Толпа активистов Северных территорий выглядит
очень серьёзно.
Ичиро Сицугу открыл заседание, выступив весьма изящно, пытаясь
быть оптимистом относительно возвращения островов и надежд на
заключение мирного договора ещё до 2000 года. Губернатор Широ
Асано — молодой, ещё до пятидесяти, и политик до мозга костей
— ухитрился коснуться всего, не сказав при этом решительно ничего,
кроме того, что Сендай — суть "возврата на Север"...
Тадамаса Фукиура замечательно председательствовал на сессии,
посвященной "текущей ситуации в России". Хакамада рассуждал
о психологических барьерах на пути преобразований, об отсутствии
доверия в "базарном" обществе, разрыве поколений и исторических
тенденциях подрыва реформ. Адомит, отлично знающий Россию, представил
обзор её экономических проблем, развернув серию сценариев (в основном
мрачноватых), но завершив всё же верой в "пробивание"
будущего. Он не представляет себе российскую демократию без "среднего
класса", в связи с чем крах 17 августа выглядит особенно
болезненным. Удар сильнее всего пришелся по тем, кто имел пристойный
доход. Те, у кого денег не было, не могли пострадать, поскольку
они пострадали уже давно, а те, у кого большие деньги, давно вывезли
их из страны. Погром среднего класса имеет существенное значение
для будущего. Я продолжил обсуждением ситуации в регионах, отдав
должное губернатору Прусаку и новгородской политике, несмотря
на все последние события.
Мы со всем почтением спорили с Адомитом и Хакамадой, обсуждая
относительную ответственность МВФ и вообще Запада за происшедшее,
роль культуры в попытках обсуждать перемены, значение политического
руководства. Единственное, в чем все оказались согласны: перед
Россией нелегкие времена.
Йошида пытался оценить, в какой мере нынешний экономический кризис
подорвал российскую возможность экономического взаимодействия
с Японией. Циглер достаточно традиционным образом представил проблему
взаимоотношений, низко оценивая шансы мирного договора и соглашения
по островам, учитывая современное состояние умов в России. Сава,
служивший в японском посольстве в Москве с 1976 по 1982 год, выразил
скорее уверенность по поводу вероятности возврата островов. Он
уверен, что слабость России подтолкнет её к большей открытости
в сторону Японии...
Официальный ужин крутился вокруг губернатора Широ Асано. Ему
сорок с чем-то, он привлекателен внешне, отлично говорит по-английски
и готов обсуждать внутреннюю политику. Он видит главную проблему
в сверхцентрализации, с которой сталкиваются местные и региональные
власти. 70% ресурсов сосредоточены в руках центральной бюрократии.
На многие префектуры обрушился жестокий бюджетный дефицит, поскольку
налоги с корпораций упали. В особенности пострадали Токио, Осака
и Киото. В Мияги ситуация не столь драматична, однако и здесь
57% населения и деловой активности сосредоточены в Сендай, что
воспроизводит национальную схему на локальном уровне. Он сам борется
за большую автономию на местах — вместе с другими губернаторами,
но пока ещё их давление недостаточно. Асано уверяет, что не интересуется
общенациональной политикой, но как парень отсюда, всего лишь хочет
улучшить дела своего региона — недурной контраст с российскими
губернаторами в том, что относится к скромности, компетентности
и пониманию того, как крутится мир.
Я позвонил Кенго Акидзуки[1]
— мы переговорили об Асано, по словам Кенго, выстраивающем общеяпонскую
репутацию заверениями в том, что она его не интересует. Кенго
объяснил также, что под нажимом США национальное правительство
сократило налоги, однако местная, региональная и национальная
финансовые системы в Японии переплетены таким образом, что в действительности
удар пришелся именно по региональному и местному уровням. Асано
возглавил кампанию по выправлению несправедливости, имея сравнительно
с другими губернаторами преимущество бездефицитного бюджета...
19 ноября
Полет в Немуро-Накашибецу на северном Хоккайдо...
Полет с кучей народа — достаточно напоминающий поездку в переполненном
автобусе. Мисс Икеда винила во всём разрегулирование дел в результате
американского давления. Мне следует расспросить Кенго по поводу
разрегулирования — он консультирует министерство транспорта. Однако
же у японцев, как у русских или канадцев, есть грустная привычка
валить все свои проблемы на США. В чем-то оно так, но сомневаюсь,
что мы — единственная причина сегодняшних японских трудностей...
Снег. Ясно и морозно. Немуро — это Север! Похоже на штат Колорадо.
Города выглядят как на американском Северо-Западе, а фермы уж
точно скопированы с американских. Едем к берегу и глядим на Курильские
острова всего в десяти милях отсюда — будто Гавайи (за исключением
заснеженных вершин, разумеется). Этот вид, наверное, переживался
особенным образом в разгар холодной войны. Теперь, особенно после
землетрясения 1994 г., сильно ударившего по островам, экономические
связи с русскими островитянами и японцами усилились. Каждый год
20 000 российских рыбаков приходят в Немуро, и шаг за шагом русские
облегчают приезд японцев на острова. Момент прелюбопытный.
Нам явно везет — из-за вечных штормов и туманов большинству не
удается разглядеть острова. Да и сейчас на противоположной стороне
Хоккайдо снежная буря — только сегодня выпало 18 дюймов снега.
Здесь ясно.
20 ноября
Нас отвезли на полуостров Немуро, чтобы ещё раз поглядеть на
острова — ближайший всего в четырёх милях отсюда. Советы объявили
войну Японии 9 августа 1945 г., а 18 августа (через три дня после
прекращения боев), уяснив, что американских оккупационных сил
там нет, Красная армия стала продвигаться на юг Курильской гряды.
К 3 сентября Советы заняли острова Хабомаи и Кунашир, да так и
остались — в нарушение договора 1855 г., по которому японцы отказались
от претензий на Сахалин в обмен на признание их суверенитета над
Южными Курилами: островами Итуруп, Кунашир, Шикотан и Хабомаи.
Вглядываясь вдаль, я не без затруднений пытаюсь найти обоснование
для российской политики. Наверное, только русское сознание способно
отрекаться от сотен миллионов долларов японских инвестиций ради
этих Богом забытых камней. Есть, правда, некие серьёзные проблемы
с рыболовством, но это-то уж точно можно решить посредством переговоров.
Туповатость homo sapiens на редкость демонстративна.
Мы поехали обратно в аэропорт, сделав по пути несколько остановок,
в том числе и для того, чтобы потолковать с русскими рыбаками,
которые, наверное, недоумевали, откуда взялась эта компания говорящих
по-русски американцев и немцев. Может, это НАТО уже распространил
свои щупальца на Восток?
Полет в Токио был малопримечателен, зато поездка от Ханеды в
отель — из-за перемещений Клинтона по Токио — превратилась в полуторачасовой
кошмар...
21 ноября
Пара часов свободного времени — возможность пройти по Акасака
и Роппонги...
Вернулся в номер, включил Би-Би-Си. В Санкт-Петербурге убили
Галину Старовойтову. Ударило крепко — Галя была старый друг. Немного
же светлых умов осталось в России.
Встретился с Кендзи Шинода, который увел меня перекусить в отличный
французский ресторан в районе Хиро. Мы поговорили о состоянии
дел в России и об отношении к ней мира. Энтузиазма не было у обоих
— и как иначе, после известий о смерти Гали... Кендзи живет в
Йокагаме. Будучи на дипломатической службе, он работал и в Москве,
и в Вашингтоне. Защитил диплом в Гарвардском центре исследований
России, работал по тематике Ближнего Востока и Кореи. Его крайне
беспокоит спад в российско-американских отношениях, и он опасается,
что это ухудшение негативно скажется и на японско-русских делах.
Он рассказал мне о "шоу" Ельцина во время недавнего
саммита в Москве с премьером Обути (Кендзи при сем присутствовал).
Ланч не был скучным.
Семинар длился четыре часа. Появились старые знакомые — Нобуо
Шимотомаи и Константин Саркисов. Несмотря на героические усилия
председательствовавшего профессора Хакамада, дискуссия расползалась
по разным направлениям. Я начал выступление с предложения почтить
память Галины — там было множество бывших корреспондентов в Москве...
Позвонил Нэнси Попсон — домой, в Виргинию, где было ещё субботнее
утро, так что она ещё не слышала новостей. Сообщил ей печальную
весть о Галине. Нэнси согласилась тут же перезвонить нужным людям
и обсудить с ними, какой следует предпринять официальный жест.
Есть что-то ирреальное, когда узнаешь об убийстве друга из ТВ.
Что-то многовато страшных вещей случается с людьми, которые мне
дороги в России. Что-то следует делать. Я понял, что президент
Ельцин сделал неожиданно сильное и теплое заявление. Мне становится ещё грустнее. Что же на самом деле произошло?
22 ноября
Было очень славно сойти с поезда в Киото, где меня встречала
Юки Акидзуки. Во-первых, славно встретить старых друзей. Во-вторых,
Киото теперь уютно знаком. Несколько приездов сюда и месяц в университете
Кио-Дай сделали Киото своим, а меня — мудрее. В-третьих, в поезде
я все раздумывал над жестоким убийством Галины, реальность которого
только теперь удалось вполне осознать. Салли[2]
права: Россия не приносит добра. В этот миг мне в самом деле было
нужно дружеское общение, а Юки и Кенго как раз могут его предоставить...
Кенго предсказывает крупный финансовый кризис на муниципальном
и региональном уровнях, вместе с обострением поляризации в местной
политике...
Я передал ему рукопись[3].
Он пытался организовать семинар с местными учёными, но не сумел
собрать нужных людей в нужное время. Он постарается найти ассистента,
чтобы разыскать в библиотеке нужные мне старые фотографии. Он
уверен, что есть неплохие виды на перевод книги на японский, и
сам хотел бы сделать перевод...
23 ноября
Я позвонил Харли и Марджи Бальцер. Поговорили о Гале. Они сообщили
подробности, которых здесь не передавали. Похоже, что Джорджтаунский
университет, Институт Кеннана и USIA соберут своего рода мемориальное
собрание в начале декабря...
Мы переговорили (с Кенго) о прессинге японской формулы "публикуй
или погибни". У него есть год для переработки диссертации
в первую книгу, "а не то...". Обсуждали японскую модель
коммунального управления и финансов — проблемы децентрализации
удивительно сходны с теми, что раздирают прежний мир социализма.
24 ноября
Редкостно красивый день, и я выжал из него максимум, обходя Осаку,
чтобы сделать нужные для книги фотографии. Современный Осака редкостно
уродлив, так что требуется немалое историческое воображение, чтобы
увидеть, чем он был перед войной. Увы, старый дом друзей Кенго,
переживший войну и землетрясения, рухнул под напором налогового
бремени и спекуляции недвижимостью. Его больше нет...
Я прошел к Серебряному павильону. Это мое любимое место в Киото,
а может, во всей Японии. Подходящее место для финала поездки.
24 часа такси, поезда, самолётов, автомобилей, включая остановку
в Лос-Анджелесе, и я дома. Самое время.
Примечания
[1]
Кенго Акидзуки — специалист по городскому управлению, с которым
мы работали в одной международной группе по анализу кризиса города
Вашингтона в 1997 г. — В.Г.
[2]
Салли — жена Блэра, со времен его аспирантства в Ленинграде относящаяся
к его увлеченности Россией терпимо, но без энтузиазма.
[3]
Рубл завершил работу над сравнительным анализом трёх городов:
Москвы, Чикаго и Осака.
|