| Умер Вячеслав
Леонидович Глазычев. Умер в Таиланде, работая над концепцией нового
генерального плана Москвы, как передали СМИ. Официальные некрологи
пусть пишут те, кому положено. То, что я скажу, — размышления о
моем с ним 30-летнем знакомстве, сначала в качестве близких друзей-единомышленников,
потом профессионалов, входивших в некоторый общий круг московских
и международных интеллектуалов, затем — спорадические встречи двух
людей, пути которых разошлись, но между ними осталась взаимная симпатия
и обмен редкими телефонными звонками. Для меня и моей жены он был
и останется просто Славой.
По своим способностям, широте знаний и интересов, уровню интеллекта,
чёткости мысли — Слава, безусловно, был человеком эпохи Возрождения.
Но человеком, оказавшимся, волею истории, в условиях совсем другой
эпохи. Хотя та эпоха тоже была полна не только высоких дум, науки
и искусства, но и интриг, предательства и бесконечных войн. Слава
был, вероятно, более чем кто-либо из нас, настоящим европейцем.
Недаром он каким-то немыслимым образом заканчивал свое архитектурное
образование в колледже иезуитов в Польше. И, несомненно, хорошо
знал историю европейской культуры и архитектуры, особенно Италии.
Один его перевод и примечания к трактату об архитектуре, созданном
в XV веке Антонио Аверлино (Филарете), (Издательство Русский университет,
1999) чего стоит.
С начала 1970-х гг. и до середины 1980-х гг. Слава работал в
Институте теории и истории архитектуры бывш. Академии архитектуры
СССР, маленьком, элитарном институте. Но уже тогда ему там было
тесно, и он все время стремился жить и работать в иных творческих
средах: градостроительстве, искусствоведении, дизайне, экологии
и даже в теории познания (по версии Г.П. Щедровицкого). Одновременно,
как человек творческий и амбициозный, он стремился как-то реализовать
свою интеллектуальную энергию практически. Отсюда его бесконечные
переходы и перемещения то в секретариат Союза архитекторов СССР,
то в Фонд культуры или Общественную палату РФ. А затем уже в совсем
иную, государственную сферу, выступив сначала в качестве кандидата
на должность вице-мэра Москвы, а потом на несколько лет связав
свою жизнь (в качестве консультанта? советника?) с такой неоднозначной
фигурой как полномочный представитель Президента РФ в Приволжском
федеральном округе. Отсюда же его многократные попытки создания
собственной институциональной структуры — Академии городской среды
или других подобных организаций. В.Л. много лет был профессором
Московского архитектурного института, но зачем в конце жизни он
перешёл в АНХ и ГС, кузницу кадров для президентской администрации,
я понять не могу.
Слава был человеком инициатив, «начинаний», но практически никогда
не доводивший их до конца, поскольку это требовало длительных
и не всегда безопасных усилий. Само возбуждение общественного
интереса к какой-либо новой проблеме было его призванием. Но,
сделав несколько ярких шагов и поведя за собой людей, особенно
если это были просто жители, а не такие же интеллектуалы, как
он сам, он быстро терял интерес к своим начинаниям. А люди, оставшись
без лидера, без вожака, терялись и таили обиду на этого человека,
который предлагал им «златые горы». Люди, которых он вовлекал
в свои начинания, были недовольны не самой идеей, а институтами,
то есть «правилами игры», которые противостояли любым начинаниям
В.Л. Но он не хотел становиться настоящим политиком (случай с
его выдвижением в вице-мэры не в счет, потому что это была явная
инициатива его могущественного патрона). Потому что в той, политической
сфере тоже были свои правила игры, которые ему претили. Собственно
говоря, именно поэтому его и не избрали действительным членом
Академии архитектуры и строительных наук РФ, хотя по своему вкладу
в теорию и особенно историю архитектуры он был на две головы выше
ареопага этой Академии, не говоря уже о её рядовых членах. Слава
хотел самостоятельности во власти (в любой из тех областей, в
которых он был профессионалом). Но не хотел окончательно становиться
человеком корпорации, хотя и несколько раз фактически был им,
точнее, находился где-то на её границе с гражданским обществом.
Говоря высоким стилем, Слава был человеком на рубеже двух культур:
творческой, инновативной и бюрократической, охранительной. Или
просто «лишним человеком», так, как определили это термин В.Г.
Белинский и другие русские демократы XIX века. Друзья много раз
говорили Глазычеву: «Слава, твоя профессия — публицистика, именно
на этом пути “между” властью и гражданским обществом ты можешь
выразить себя наиболее полно». Но он не хотел быть только публицистом.
И вообще не хотел быть только «кем-нибудь одним»…
Трудно, очень трудно яркому, высокоодаренному человеку с идеями
жить в нашем обществе. А тем более — пытаться воплотить свои идеи
в жизнь. Иной дороги, кроме трансформации профессионала (или публициста)
в публичного политика, здесь нет. За последние 20 лет некоторые
интеллектуалы пытались совершить это преображение. Но оно почти
никогда не оканчивалось успехом. Если одаренный, с острым чувством
гражданской ответственности интеллектуал хочет действительных
перемен, пусть даже только в своей профессиональной сфере, он
вынужден оставить свою профессиональную деятельность и стать политиком,
лидером общественного движения. Иного пути нет.
Яницкий Олег Николаевич
доктор философских наук, профессор,
Руководитель сектора социально-экологических исследований
Института социологии Российской академии наук
|