Город: регулятивные механизмы развития

Я думаю, что современные постиндустриальные города должны стать центрами интеллектуальной жизни, а не центрами плавки стали или добычи угля. Города должны формировать гражданское общество — концентрировать для него интеллектуальный потенциал, развивать гражданскую активность входящих в него личностей.

Глазычев В.Л. (профессор Московского архитектурного института, заведующий кафедрой территориального развития АНХиГС): По-моему, город — это прежде всего центр сгущённой активности людей, концентрированная пространственная система, позволяющая быстро попасть из одной точки в другую. Например, современный Миасс растянут на 55 км. Это даже не город, а территория с отдельными местами сгущения деятельности в виде бывшего военного объекта, превращённого в мебельную фабрику, ещё каких-то производств, но добраться из одного места в другое, перейти от одного вида деятельности к другому довольно проблематично.

Теперь выскажу несколько спорных идей.

1. По моему мнению, функция города начала изменяться уже 100 лет назад. В результате индустриального развития функция места производства богатства мало-помалу уступала место функции комфортного проживания, поскольку цивилизация перешла от идеологии накопления богатства к идеологии культивируемого комфорта.

Несмотря на то что городу как социально-пространственному образованию почти 10 тыс. лет, кафедры территориального планирования в высших учебных заведениях стали появляться только 100 лет назад. В наших палестинах этот процесс почти 100 лет назад был насильственно остановлен революционными преобразованиями. Однако в начале XXI века сходный процесс быстро прокатился и по территории России, но без участия городских представительств, без организации уровня городского сетевого обслуживания, формировавшегося в прошлом веке.

2. Именно поэтому я считаю (пусть это и спорное высказывание), что сейчас в России городов нет. Зато много виртуальных городов разного уровня сгущения — точек на карте разной степени жирности, в которых есть власти, но нет горожан, потому что городские сообщества в них так и не образовались, хотя в 90-х годах прошлого века все очень на это надеялись. У нас, скорее, образовались субурбии — системы расселения без пригородов и городов, т. е. системы, имеющие центральное сгущение мест расселения и выселки, например Московская агломерация или Новосибирск до Кольцова. Даже в Лихвине (Чекалине), где всего 1240 жителей, есть своя субурбия, правда, плохо изученная, потому что её конструкция постигается с трудом. В этом и есть проблема понимания властью процессов развития территории.

3. До сих пор власти предержащие плохо понимают, что такое города, а без понимания проблем качества городской среды, без создания так называемого инвестиционного климата все модернизации, инновации и инвестиции бессмысленны, особенно если они рассчитаны на привлечение иностранных инвесторов. В этом случае наивность властей просто безгранична. Например, несколько лет назад власти города Верхнеудинска (ныне Улан-Удэ) планировали развивать медицинский туризм за счёт использования опыта народных бурятских лам-лекарей, но экологическое состояние этой территории начисто отметает такую возможность. Шлейф чёрного дыма, накрывающий город, особенно хорошо виден с самолёта. Взглянув на эту картину, инвестор сразу купит обратный билет.

4. Без понимания того, что никакие инвестиции и инновации без города невозможны, мы никуда продвинуться не сможем.

5. Я призываю всех, кто любит города, кто разрабатывает стратегии развития территорий, принять участие в этой дискуссии в любой удобной им форме. Это необходимо, потому что без города как места формирования городского сообщества мы никуда продвинуться не сможем. В Академии народного хозяйства нам удалось создать магистратуру по управлению территориальным развитием, и теперь она готовит грамотных заказчиков «от властей», чтобы они составляли правильные технические задания по развитию городов. Теперь нужно, чтобы Высшая школа экономики начала готовить специалистов, умеющих при помощи экономических приёмов деятельно воплощать эти технические задания на практике. Это значит, что выпускники градостроительного направления Высшей школы экономики должны стать настоящими урбанистами в современном понимании этого термина.

Высоковский А.А. (председатель Совета по градостроительству и территориальному планированию Союза архитекторов России): Я хотел бы напомнить, что мы собрались, чтобы обсудить пути формирования механизмов, регулирующих развитие городов. Конечно, профессор Глазычев прав: сейчас нет городов в том смысле, что вкладывался в этот термин ранее. Но всё-таки есть городская среда со всеми её атрибутами: жителями, деятельностью и т.д. Уезжая из города, мы увозим память о городской среде, и она долгие годы служит источником творческого вдохновения.

Недавно мне попалась книжка, автор которой убеждён, что основой идеального социального государства с гражданским обществом является создание городской среды не на основе добросовестной деятельности властей, а на основе самоорганизации активных альтруистически настроенных граждан, контролирующих и дополняющих работу государственных органов. Но эта идеальная конструкция хороша только для стратегического анализа. В реальности ни один из упомянутых механизмов не работает. Уж очень много у нас активных, агрессивных эгоистов, к тому же альтруистов к власти нигде не допускают. Поэтому надо вернуться в русло практицизма и понять, что у нас есть реальные рычаги управления развитием городов: общество, т. е. жители, власть, которая тоже живёт в городе, и бизнес, который тоже существует на его территории. Этот напряжённый треугольник формирует пространство принятия решений, вершиной которого является власть, постановления которой основаны на законах, традициях, привычках.

Мне очень трудно понять, откуда должен появиться субъект самоорганизации, который будет принимать новые решения. Пока путём «отжима» существующих властных структур не будет сформировано новое пространство, никаких новых решений не возникнет. Вот пример подобной практики. Один из самых известных законодательных инструментов защиты населения и мелкого бизнеса от произвола властей — комиссии по застройке, образованные в соответствии с Градостроительным кодексом РФ. Но у нас этими комиссиями руководит власть, совершенно не компетентная в градостроительном отношении. Среди представителей государственной власти много несведущих, неинтеллектуальных личностей, и именно поэтому у нас преобладают правоприменительные, а не проектные методы решения проблем, требующие инициативы и творчества. Именно поэтому власть прячется за созданием новых законов, а не применяет проектные методы решения, так как её представителям они часто недоступны.

Я считаю, что модель управления развитием городов должна строиться на решении вопросов повышения уровня компетенции и интеллекта представителей всех властных структур, изменения конфигурации пространства принятия решений, увеличения доли решений, в принятии которых принимают участие все субъекты формирования городской среды — власть, бизнес и население.

Глазычев В.Л.: На правах ведущего сделаю несколько замечаний.

1. Просвещённая власть есть. Глава Башкортостана спросил меня, можно ли сделать из Салавата современный город. Но, не имея данных о колонизационном аспекте развития территории, ответить на этот вопрос невозможно, ведь в этом регионе через «дочек» и «внучек» действуют удалённые собственники — Газпром и АФК «Система» — очень крупные игроки политико-экономического поля. Не принимая во внимание их влияние, нельзя прогнозировать будущее. В этой ситуации и региональная, и тем более местная власть оказывается в «страдательном залоге» — её позиция оценивается как несильная. Это к тому, что поле, регулирующее развитие города, значительно сложнее, чем может показаться с первого взгляда.

2. В регулировании развития городских территорий выделяются не только местный и губернский аспекты деятельности властей, есть ещё статистический аспект развития городов, который подразумевает активное включение населения в эту деятельность. Это низовой аспект технологий развития городов. О нём надо говорить отдельно.

Кордонский С.Г. (заведующий кафедрой местного самоуправления Высшей школы экономики): Городов у нас нет. Власти как субъекта власти тоже нет. Теневики, контролирующие экономику города, могут посадить во власть людей, абсолютно не компетентных в вопросах развития городских территорий. Так что и как мы изучаем? У нас нет ни понятийного аппарата, ни методологии, ни инструментария. В некоторых регионах (например, на Камчатке) власти ничего не знают о вверенных им городах, потому что в них не ведётся статистический учёт. В XXI веке власть не имеет информации о процессах, происходящих на её территориях! Народ живёт сам по себе, в другом пространстве. Власть создаёт не возможности, а ограничения, притемняется и скрывает деньги.

Что это за реальность, как её определить? Когда возникает такой феномен, возникает соблазн уйти в современные мифологии, перейти к деятельностным играм, призвать методологов... Но всё это мы уже пробовали, да только деньги зря потратили — никакого результата. Экономисты вообще далеки от реальности, а социологи почему-то изучают не современное общество, а мифы о бюджетниках, пенсионерах и наёмных работниках, но они составляют только 3 из 20 категорий населения! Их мнение определяет исход выборов, но не развитие городов. Как в этой ситуации регулировать развитие городов, на основании каких данных, инструментов и методологий?

Глазычев В.Л.: Изучать современный российский город при помощи научных методов невозможно. У нас нет ни методической, ни ресурсной базы. Но эту задачу можно осилить проектными средствами, и, хотя они провоцируют много вопросов, они образуют некоторое поле тяготения. Передаю слово Андрею Александровичу Чернихову. Его «роман» с Череповцом находится как раз в стадии проектирования.

Чернихов А.А. (вице-президент Московского отделения Международной академии архитектуры): Кто-то сказал, что архитектура — это государство. Если к власти приходит тоталитарная власть, её продуктом являются удобные и красивые города с прекрасной средой. Например, в Италии появились 50 новых городов, в СССР — известная реконструкция Москвы 30-х годов, властная модель расселения 60-х годов.

Сейчас мы опираемся на Градкодекс РФ. Закон есть закон, и, каким бы он ни был, мы обязаны его выполнять. Все знают, что у России две беды — дураки и дороги. Я думаю, что главная проблема — это дураки: к управлению городами привлечено слишком много людей без знаний и интеллекта, и от них слишком много зависит. Я не верю, что в России возможно построение гражданского общества в течение ближайшего десятилетия. Надо признать, что мы живём в коррумпированном сообществе, механизмы развития которого абсолютно непрозрачны, и это одна из главных характеристик развития нашего общества.

Несколько лет назад Госдума приняла новый Градостроительный кодекс РФ, который свёл к нулю роль главного архитектора. Мне понятно, о чём это говорит. Это знак всем нам. Я архитектор, я умею хорошо проектировать и согласовывать проекты, однако моя «продукция» никому во власти не нужна. Исключение составляют отдельные регионы, где иногда выпадает счастье сотрудничать с умными мэрами.

Мы начали работать над проблемой моногородов, несмотря на то что её существование признают не все. Мононаправленность определяется моделью потребления города. Я, например, не люблю Стамбул, потому что он неудобен для жизни, но в то же время он очень комфортен для туризма. Череповец — один из моногородов. Если бы не обсудили с мэром проблемы городских территорий и не получили информацию из первых рук, нам нечего было бы там делать, ну, конечно, если бы мы не хотели заработать «лёгкие» деньги на проекте-пустышке. Но если речь идёт о проекте развития города, нужны прочные контакты с властью и бизнесом.

Сегодня архитектор вынужден объяснять мэру, как сделать климат города инвестиционно привлекательным, как сформировать пул приемлемых для инвесторов объектов, как смоделировать механизм развития частно-государственного партнёрства, а нужно, чтобы этим занимались дипломированные урбанисты.

Вчера я вернулся из Казани. Два слова о впечатлениях от этого города. Начну с того, что мы не изучаем психологию нации, для которой проектируем города. Татары никогда не жили в городах. Модель русской деревни они приняли жёстко и правильно, но сейчас им приходится управлять развитием городов. Когда в бюджет приходят деньги, которые надо осваивать, в каждом районе строятся спортивные объекты: бассейны, баскетбольные залы и т.д. Эти кирпичные или бетонные коробки стоят практически в чистом поле, а дороги просто кошмарные. Олимпийская деревня для участников Универсиады-2013 представляет собой американские студенческие камбузы времён 30-х годов прошлого века, вписанные практически в тюремный посёлок. Огромное пространство, жуткая среда. Социальной структуры в помине нет, а у руководителей высокого уровня нет никаких мыслей по поводу создания городской среды.

Что касается инвестиционной политики, то мэрия Казани в строгом соответствии с Градостроительным кодексом РФ выделила 150 га земли, разделила её на 40 участков площадью 5-10 га и раздаёт их инвесторам. Инвесторы приглашают государственные или частные архитектурные бюро, генеральных подрядчиков, и на выделенных участках разворачивается разношёрстное строительство: кто использует кирпич, кто панели... И никто ни в Казани, ни в России не понимает, чем это всё кончится, что из этого получится и что с этим делать дальше, потому что нет механизма оценки этой деятельности.

Глазычев В.Л.: Хочу напомнить, что Андрей Александрович создал Международный архитектурный фонд имени своего деда, Якова Чернихова, известного советского архитектора, графика и педагога. Фонд поддерживает экспериментальные и исследовательские работы в области инновационной архитектуры и градостроительства, а также поощряет новаторские архитектурные концепции и инициативы молодых архитекторов мира. На мой взгляд, это и есть тот инструмент, с помощью которого можно перевернуть мир.

Денисов В.Ф. (представитель консорциума NTGS): В современных городах роль архитектора сводится не только к строительству зданий. Город — это очень сложная система, и обеспечивать её безопасное функционирование должны не только подразделения МВД, но и органы архитектуры и градостроительства.

Мы провели анализ проблем безопасности жизни современного города, начиная от «умных домов» и заканчивая объектами социальной сферы и промышленности; оценили вопросы экономической безопасности в плане влияния человеческого и стихийных факторов, а также фактора закупки иностранного оборудования. Кроме того, мы изучили вопросы безопасности взаимодействия власти, бизнеса и населения. Этой теме посвящена ежегодная Международная научно-практическая конференция «Электронная губерния и город». Приглашаю всех присутствующих стать её участниками.

Глазычев В.Л.: Для обеспечения безопасности крупных городов была предложена реконструкция «атомарно-молекулярной» структуры городского пространства, предусматривающая удаление промежуточных уровней. Например, в Барселоне из 10 районов было создано 73 подрайона. Для Москвы это означает ликвидацию административных округов для уменьшения пути прохождения сигнала в случае использования электронных систем безопасности.

Нещадин А.А. (заместитель начальника отдела государственного управления и регионального развития субъектов Федерации Минрегионразвития РФ): Когда мы начали работать с моногородами, то поняли, что нам досталась советская система распределения, когда Госплан спускал сверху некие ресурсы, последовательно распределявшиеся по экономическим районам, областям и т.д. Что касается промышленного распределения, то всё решалось на уровне ЦК, обкомов и райкомов партии. Теперь все решается на уровне премьер-министра или губернаторов, других промежуточных уровней нет. Какое решение можно принять на уровне муниципальной власти? Какие проблемы можно решить на уровне городов Пикалёво или Байкальска? Так где же лежит точка принятия или приложения решения?

Нам говорят «Давайте разрабатывать стратегию развития города!» Давайте! Но решать конкретные вопросы можно только на уровне губернии. Где центр принятия решений по осуществлению комплексных инвестиционных планов? В любом случае не на уровне города, а скорее всего на уровне губернии, столицы, а то и вообще за пределами страны.

Допустим, мы решили строить технопарк. Получили площадку, но площадка-то голая! Нам предлагают только верхний горизонт принятия решения, как в Москве. Документы, инвестиционный план, ПСД — на стол, тогда, может быть, дадим деньги, но только из «верхнего» бюджета. А как в этом случае город развивать? Нормальное решение — это финансирование на уровне экономического района, т. е. дайте нам деньги, а мы найдём, куда их потратить!

Шомина Е.С. (профессор Высшей школы экономики): Хотелось бы добавить ноту оптимизма. До середины 90-х годов прошлого века мы развивались достаточно хорошо, даже была выпущена книга «Города Европы — участие горожан», которая подвела некий итог.

Когда шло обсуждение Концепции экономического развития «Стратегия-2020», я поняла, что горожанам трудно встраиваться в процесс обсуждения градостроительной документации. Вице-мэр Тулы рассказывал, с какими сложностями проходило обсуждение градостроительной документации, как потом горожане ложились под колёса строительной техники, а инвесторы шли в суды, чтобы возвратить свои деньги. В городе Боровичи мы решили обсудить документ «Жилищная политика» с местной администрацией, но не как с чиновниками, а как с простыми жителями. Обсуждение было очень успешным, потому что с ними редко общаются как с жителями.

Сейчас мы создаём Межрегиональную организацию «СОТОС», которая будет оказывать поддержку гражданам и организациям, активно участвующим в местном общественном самоуправлении. Например, в Чите, в микрорайоне Северный, есть территориальный общественный комитет, который давно и активно участвует в этих процессах. Надежда есть, будем работать!

Маслин С. (сотрудник лаборатории сравнительного анализа развития постсо­циалистических обществ ГУ ВШЭ): Хотелось бы обратить внимание на то, что можно работать не только с конкретными жителями и не только с альтруистами, но и с гражданами, владеющими частной собственностью, например с членами садовых товариществ, с людьми, защищающими историческую застройку, у которых есть опыт совместного решения проблем. Можно работать и с эгоистами — просто надо правильно использовать понимание ими своих прав, своей собственности, своего города. Я не совсем уверен, что альтруизм является основным мотивом для принятия участия в развитии городских территорий. Нужно создавать и использовать какие-то новые механизмы работы с населением.

Веселов В.М. (заместитель директора департамента развития межбюджетных отношений Минрегионразвития РФ): Когда я слушал выступления участников этого заседания, то понял, что эти же проблемы обсуждались 30 лет назад, когда я работал у Г.П. Щедровицкого, и мы разрабатывали к XXVI съезду КПСС систему модернизации Советского Союза. Тогда мы предложили ещё более жёсткую вертикальную партипативную систему управления. Она уже отработана, и теперь никому не хочется с неё «слезать». Ступеней, правда, стало ещё больше: было 9, стало 11. Как только мы систему управления партией вставим в партию, опять получится система ЦК КПСС и т. д., и т.п. Теперь губернаторов назначает партия. Всё снова пошло по-старому.

Курбатова А.С. (директор Института комплексного развития территорий): У нас есть города, которые развивались в советское время. Городов, которые способны развиваться сейчас, нет, но их надо создавать. В этом нам поможет Градостроительный кодекс РФ, который обязывает власти заниматься темой градостроительства.

Имея опыт работы на территориях многих областей РФ, я вижу, что обязанности, которые относились к сфере деятельности архитекторов, теперь стали сферой деятельности градостроителей. Сегодня только градостроители могут создать пространство для объединения власти, бизнеса и населения, необходимое для принятия правильных решений по развитию городских территорий. Поэтому нужно развивать градостроительство, которое может стать системой, «склеивающей» интересы власти, бизнеса и населения в области создания городов, развивающихся в современных экономических реалиях.

Глазычев В.Л.: Анна Сергеевна, спасибо за поддержку нового направления обучения, которое, надеемся, откроется осенью в Высшей школе экономики. Уважаемые коллеги, хочу подвести некоторые итоги нашего заседания.

1. Новый этап жизни общества требует формулирования новых задач развития городов.

2. Нужно привлекать людей, имеющих возможность влиять на решение городских проблем, а также в процессы согласования проектной документации. Нужно объяснять им личную выгоду, которую они смогут получить в случае реализации тех или иных проектов. Например, начальника ГИБДД можно вовлечь в процесс согласования проектной документации, если он отец семейства, в котором есть маленькие дети.

3. Нужно воспитывать специалистов, которые будут уметь объяснять людям их конкретную выгоду от реализации проектов развития городов, будь это Пермь, Калининград или Салават.

Ясин Е.Г.: На правах хозяина могу сказать, что пессимизм, который превалировал в процессе обсуждения, должен смениться оптимизмом, так как гражданское общество всё-таки состоит из эгоистов, понимающих общественную пользу. Общество альтруистов — утопия, это мы уже проходили. По первому образованию я инженер-строитель, поэтому считаю, что именно архитектурно-строительная среда способствует образованию гражданского общества, потому что именно совместный процесс строительства общего города, общего дома, общего пространства даёт возможность собираться и обсуждать общие проблемы.

Философ Николай Лосев говорил, что в России никогда не было общественной культуры, только семейная и государственная. Даже в советское время не было общественных мест, в которых могла бы развиваться культура общения. Я считаю, что ликвидация культуры выборов разрушит культуру городов, поэтому надо работать над созданием общественной среды, необходимой для возникновения гражданского общества, путём формирования комфортной городской среды общения. Надо учить людей общаться как на профессиональном, так и на общечеловеческом уровне, надо во всех городах создать общественное гуманистическое движение, как в моей родной Одессе, которую я нежно люблю. Надо возродить просветительскую деятельность в Высшей школе экономики. Это очень важно для дальнейшего развития гражданского общества в России.