|
— М.В. Ломоносов, юбилей которого Россия отмечает в 2011
году, говорил, что «Российское могущество прирастать будет Сибирью
и Северным океаном и достигнет до главных поселений европейских
в Азии и в Америке» (из краткого описания разных путешествий по
северным морям и показания возможного проходу Сибирским океаном
в Восточную Индию, 1763). Как Вы понимаете эти слова первого русского
академика?
Глазычев В.Л.: Справедливости ради отметим, что
Ломоносов следовал Татищеву, в котором эконом-географ состязался
с историком. Мечта о Северном морском пути, найти который
должна была экспедиция Беринга, будоражила воображение всех российских
государственников из числа учёных, череду которых замыкает
могучая фигура Менделеева. Ни Татищев, ни Ломоносов не помышляли,
разумеется, о минеральных богатствах Сибири. Значение пушнины
уже упало в российском экспорте в Европу из-за более дешевого
импорта из американских колоний. Так что и это вряд ли входило
в расчёты, а земледельческим ресурсам Южной Сибири предстояло
дождаться Витте и Столыпина. Как ни смотреть, Ломоносов всё же
скорее всего имел в виду имперскую мощь России и должен был
с вниманием отнестись к шансу прямого пути к Американскому
континенту.
— Арктическое холодное пространство с его богатейшими
природными ресурсами может стать ещё более доступным в ХХI веке
для России и всего мира. Для этого нужны доверие между государствами
и людьми, огромные инвестиции, арктическое партнёрство, кооперация
усилий власти и бизнеса вместо «войны за ресурсы», стремление
выстраивать надёжные коммуникации. Пока ситуация вокруг Арктики
реально остаётся сложной, не урегулированы вопросы раздела континентального
шельфа, другие конфликты. Как Вы думаете, кто лучше решит будущее
Арктики — военные, дипломаты или учёные?
Глазычев В.Л.: Военные точно не в счет. Их дело
— архаическая демонстрация вооруженного присутствия на просторах
Арктики. Дипломаты по природе деятельности будут и в этом вопросе
заняты оформлением политических договоренностей. И те, и другие,
и третьи отчасти прислушиваются к учёным, однако судьба Арктики
решается на общем экономическом поле. Не исключено, что огромные
трудности глобальной экономики, расшатываемой финансовыми спекуляциями,
в которые заигрался западный мир, к чему ещё следует добавить
трагедию голодающих миллиардов людей, вынудят всех нынешних претендентов
на Арктику надолго отложить реальное её освоение. Очень может
быть, что и к лучшему: хрупкий мир Арктики мог ещё выдерживать
натиск примитивных технологий XX века, но нынешних разрушительных
возможностей техники может не выдержать. Пусть драма утечки нефти
в Мексиканском заливе послужит хорошим предостережением — при
нынешнем состоянии этики ведения бизнеса пусть уж ещё полвека
Арктикой будут заниматься одни лишь учёные и дипломаты.
— Какие лично у Вас возникают ассоциации, связанные с
Арктикой, Севером?
Глазычев В.Л.: Все ещё не могу избавиться от ужаса
перед историей северной части Гулага.
С восхищением слежу затем, как развивается арктический туризм.
С моей точки зрения, наиболее интересен шанс перехода от палеотехники
в освоении Северов к неотехнике малым числом людей, с максимальным
комфортом их деятельности. Хочется верить, что отечественные приоритеты
вроде экранолёта именно на Севере смогут преодолеть лобби традиционного
авиастроения.
Чрезвычайно существенно поднять качество жизни в тех северных
городах, которые могут стать постоянными базами для вахтенной
работы — в Ухте, к примеру. Надеюсь, что, когда затратные приключения
ближайших лет останутся позади, всерьёз начнутся работы по проекту
"Урал Промышленный — Урал Полярный".
— Ваши пожелания, предложения новому журналу "Арктика
и Север".
Глазычев В.Л.: Журналу хочется пожелать развить
успех "бумажных" коллег из "60-й параллели",
создав виртуальный клуб для замечательных людей, которые, преодолевая
всё, были, есть и будут в российской Арктике.
|
