|
По старой традиции социальную структуру принято изображать наподобие
пирамиды Хеопса, где первое лицо сияет в выси, как золоченая пирамидка
— пирамидион. В той системе управления, что сложилась у нас (Александр Аузан удачно сравнил её с принципатом Октавиана
Августа), картинку следует перевернуть. Разлапистая пирамида опирается
на единственную точку, постоянно грозя тем, что завалится на тот
или иной бок. Стоять такая пирамида не может — она может только
крутиться вокруг своей оси с достаточной скоростью.
Мало кто в наше время помнит, чем кубарь отличается от волчка. Волчок крутанешь, и дальше
остается ждать, когда он завалится на бок и после нескольких спазматических
метаний затихнет. Из-за этих метаний, наверное, его ещё называли
юлой. Кубарем иногда называли и волчок, но вообще-то настоящий
кубарь-вертушку полагалось подхлёстывать кнутиком, не давая ему
завалиться на бок.
Подхлестывание кубаря идёт слева, против часовой стрелки: КПРФ,
"Родина", семигинцы, да и просто подросший на последних выборах
кандидат "против всех" — все они заставляют подбрасывать деньжат
то одним, то другим. Подбрасывать понемногу, так что получатели,
вместо благодарности, брюзжат, что мало, а те, кому не досталось,
ворчат на то, что их опять обошли. Подхлестывание идёт справа,
по часовой стрелке. Так МЭРТ один за другим вбрасывает законы,
которые почтенный наш парламент принимает с завидной скоростью.
Законы, которые можно уподобить удару с оттяжкой: вроде бы дело
должно улучшиться, но потом почему-то в пожарном порядке приходится
читать: "после пункта такого-то читать так-то, пункт такой-то
исключить, пункт такой-то вставить". Противоположные векторы —
повышение жалованья, повышение тарифов и пр. -складываются, однако
в целом так, что пирамида проворачивается со скрежетом на пол-оборота,
всякий раз по часовой стрелке.
Вот есть национальный проект "Доступное жильё ". Многого он решить
не в силах, но в целом дело хорошее. Означает он вроде бы, что
надо строить больше и дешевле. Вот и президент давеча журил региональных
начальников за то, что земельные участки под застройку, говорят,
придерживают. А ещё не далее как неделю назад начальник важного
управления Федеральной антимонопольной службы с неподдельным возмущением
говорил, что 91,7% земельных участков выделено в четвертом квартале
прошлого года с нарушением законодательства. Человек от ФАС убеждённо
говорил о том, что предложение на рынке строительства должно расти
и что за конкуренцию на этом рынке надо бороться. И с такой же
убеждённостью — о том, что тысячи выданных постановлений будут
отменены. Ему и невдомек, очевидно, что второе прямо бьет по первому.
Отстаивая правоту закона, ФАС в действительности гробит национальный
проект.
Все дело в том, что Земельный кодекс разрабатывался хотя и недавно,
но в то время, когда никакого национального проекта не было (к
тому же теми, кто национальным проектам активно сопротивлялся).
Цель была — во что бы то ни стало построить рынок городской земли.
Цель, быть может, и благая, но требование распределять землю
под жилищное строительство исключительно через аукционы (с 1 октября
прошлого года), скорее оправданное для центров крупнейших наших
городов, оказалось, как всегда, "натянуто" на всю Россию. Теперь
и в Камышине, к примеру, надо аукцион проводить, и в Иванове,
где, надо полагать, от богатых инвесторов отбоя нет...
Казалось бы, ясно как дважды два. Механизм конкурса позволяет
выставлять условия — ну, скажем, предоставить участок тому, кто
предложит, при соблюдении всех нормативов, самую низкую выходную
цену пресловутого квадратного метра. В этом случае земля вообще
должна бы выделяться бесплатно, и по сниженной ставке налога.
При этом вполне было бы резонно заложить в структуру национального
проекта средства на компенсацию муниципиям потерь от недополученной
выгоды. Механизм же аукциона означает одно: землю получит тот,
кто даст за нее высшую цену. Интересно: как при этом представить
себе массовое строительство социального жилья?
Дальше растолковывать скучно — и так все понятно. Аукцион перечеркивает
шанс на дешевое строительство, изначально обрекая национальный
проект на трудную жизнь.
Или национальный проект и корректировка Земельного кодекса, а
заодно и кодексов Градостроительного и Жилищного, к которым особый
счет, хотя писаны они по американской рецептуре все той же недрогнувшей
рукой.
Или натравливание ФАС на тех, кто (по разным, впрочем, мотивам)
от исполнения закона уклоняется. Поскольку же 97,1% — это не отклонение,
а система, то попытка блюсти закон непременно выдохнется после
ряда отважных жестов, и закон всё равно придётся раньше или позже
приводить в соответствие с обычной жизнью и обычным правом. Жаль,
что, как всегда, post festum.
Вроде бы эпоха принципата должна склонять к тому, чтобы с вниманием
отнестись к римской мудрости, а там в куче устарелого хлама нет-нет
да и блеснет: Lex neminem cogit ad impossibilia — закон никого
не может принудить к невыполнимому.
|
