Тюмень

1. Старая Россия, как всякая империя, иногда опираясь на штыки, но чаще втягивая элиты окраин в элиту страны, могла себе позволить спокойно относиться к разнообразию жизни своих частей. У Финляндии была конституция, в Туркестане ханства и эмираты, в Грузии каждый десятый считался дворянином, Москва хихикала над чиновным Петербургом, в Сибири крестьяне не ломали шапку перед любым начальством и так далее.

Советский Союз провозглашал становление новой исторической общности людей, а компартия, вроде бы, обеспечивала несокрушимость пирамиды власти. В реальности различия образа и стиля жизни в Союзных республиках были огромны, и каждый, кто много ездил по стране, знал, как сильно различались неписаные уставы в разных монастырях. Все знали, сколько стоила должность председателя колхоза в Узбекистане, и знали, что на великих стройках начальство относилось к человеку уважительнее, чем в разоренном старом Центре. Различия стилей управления в тогдашней Российской Федерации тоже были: в Ленинграде судили за тунеядство людей, которых в Москве только предупреждали на интимных встречах с сотрудниками КГБ. Где, как, скажем, в Ижевске, осело после высылки и эвакуации множество ленинградцев, уровень культуры города был выше, чем в новостройках, где оседали другие бывшие обитатели «зоны».

Там, где сила была в руках директоров могучих заводов, вроде как в Набережных Челнах с их КамАЗом, областные власти вели себя аккуратнее, а там, где областная власть обретала этнический окрас, она определяла, что дозволено и что не разрешено, и нередко можно было услышать: «Здесь вам не Москва».

Страна теперь другая, и то, что некогда было замаскировано, выплеснулось наружу.

К счастью для нас, Россия и в ельцинское время оказалась крепче, чем ей предрекали западные пророки, вроде Збигнева Бжезинского. А в эпоху Путина на первый план и вовсе выдвинулось укрепление властной вертикали, что создало иллюзию, будто единственное, что отличает регионы России — это размер бюджета на душу населения. На самом деле Россия — лоскутное одеяло, к тому же крупными стежками простеганное корпорациями нефтяников, газовиков, энергетиков, металлургов, добытчиков алмазов и прочего добра. На её пространстве бытуют одновременно столь разные режимы, столь разные стили управления, что между ними найдётся немного общего. Разве что одно: население, особенно мужская его часть, сокращается всюду.

Как всегда — когда и десять и пятнадцать лет назад эксперты пытались убедить власти обратить внимание на демографическую проблему, их никто не слушал. Теперь наоборот — все, кому не лень, криком кричат о демографической катастрофе. Особенно много шума по поводу оскудения Сибири. Как обычно, шум этот в основном пустой.

Проблема есть, но это проблема хаоса в голове.

Мы попробуем разобраться в мозаике российских региональных режимов, одни из которых выросли из особых отношений с транснациональными корпорациями, другие — из давних этнократических комбинаций, третьи — из случайностей слияний и разводов, ведь только с 1917 года переделы региональных границ осуществлялись более 20 раз. Сейчас добавилось новое обстоятельство: множество территорий, казавшихся глубинными, после развода 91-го года вдруг оказались приграничными, и это тоже сказывается на стиле региональной жизни. Да ещё и случайности назначений, а затем выборов губернаторов…

Вариаций тут много. Нас будут интересовать их типы. Начнем с Тюменской области, к чему есть и информационный повод — переход Сергея Собянина в Москву.

2. Итак, Сибирь — зона оттока населения. Сразу после назначения сибирским полпредом генерал Квашнин заявил было, что никак не выжить без переселения сюда нескольких миллионов человек. Правда, зачем и какой ценой не пояснил. Наверное, ему объяснили эксперты, и тема пригасла.

В самом деле, плотность населения в Тюменской области — едва 2 человека на квадратный километр. Ну и что? Плотность в Канаде — 3 человека на квадратный километр, в Астралии — 2 с половиной. И это не помешало тому, что и Канада и Австралия — страны высокоразвитые и богатые.

Карта завораживает, но как много зависит от точки зрения! Представьте на минуту, что чуть севернее Тобольска начинается океан, и в этом океане есть нефтяные платформы и города-острова: Сургут, Нижневартовск, Уренгой… Города это не бедные и, говоря по-старинному, владельческие — это города корпораций. Ещё в таком океане есть обширные отмели, на которых живут горстками ханты, манси и ненцы. Юг Тюменской области, что на широте Ярославля, — напротив, край обжитой, дающий недурную отдачу от вложенного труда. Достаточно сказать, что здесь сегодня самые высокие урожаи не только для всего Зауралья, но и в сравнении со старой центральной Россией: зерна в среднем 22 центнера с гектара (в 2 раза больше, чем у соседей), а картофеля — почти 250 центнеров, что уже очень похоже на дееспособное сельское хозяйство.

Каких-то пять лет назад было иначе. Губернатор Леонид Рокецкий (ныне сенатор) — из тех, кого в ельцинское время называли «тяжеловесами», был знаменит более всего особой осторожностью. Выступал «за переход к рыночной экономике без шоков и потрясений». Говорил правильно: регионам надо избавляться от «комплекса провинциальности» и «делать упор на собственные силы и инициативность».

При всем том область, несмотря на нефтяные деньги, ничем особым похвастаться не могла. Разве что новостройками городов Тюменской Нефтяной Компании. То, что огромные массивы почти незаселенной земли именуются Ханты-Манисийским и Ямало-Ненецким автономными округами, имеет значение исключительно для их чиновной верхушки. Приведение образа этой части России в соответствие реальной структуре — Тюменскому краю, вопрос времени и только.

От эпохи Рокецкого область унаследовала одно: схему местного самоуправления по поселениям, а не по районам. Сейчас это обернулось благом, так как реформа по Козаку оказалась здесь почти целиком уже воплощенной в жизнь.

Сергей Собянин, до 15 ноября губернатор Тюменской области, поставил структурную задачу совершенно правильно — население Тюмени необходимо довести до миллиона человек. И если 95% населения края сосредоточится на его южной кромке, как в той же Канаде, то это будет правильно. Именно в этом случае условия жизни 5% северян будут гораздо лучше, ведь условия жизни каждого из них в четыре-пять раз дороже, чем на юге, а каждое рабочее место дороже в восемь-десять раз.

Именно рационализацией структуры было занято правительство Сергея Собянина, на пару с властями Красноярского края, намного опередив в этом отношении другие территории. Компания ТНК-Бритиш Петролеум зарегистрирована в Тюмени — только это дало бюджету области до 14 миллиардов рублей в год.

Да, здесь нефть и газ, здесь делают экспортный капитал России, но здесь и тратят умнее, чем в других областях.

В Тюменской области реформа образования и здравоохранения на два шага впереди Центральной России, здесь деньги идут за учеником и за вылеченным пациентом. Знаменитая монетизация льгот прошла здесь без особенного шума. Здесь созданы благоприятные условия для крупных инвесторов. Не мешают развитию торговых сетей. Здесь только что сделан важнейший шаг к формированию единой земельной и градостроительной политики, сосредоточенной в руках Координационного совета. Активно переводят тяжелый автотранспорт на сжиженный газ, экономя огромные деньги. Всерьёз сделали ставку на малоэтажное жилищное строительство, что открывает путь на строительный рынок среднему и малому бизнесу. Вместе с профессионалами из немецкой компании «Олимпия-райзен» развертывают программу инфраструктуры туризма. Здесь реально сделали шаги к укреплению границы с Казахстаном хотя бы на небольшом её отрезке. И ещё много чего.

По крайней мере до 15 ноября режим в Тюменской области можно было обоснованно называть менеджерским — такой строят в Красноярском Крае, в Тверской губернии, начинают строить в Калининградской области.

Любят цитировать: богатство России будет прирастать Сибирью — пока что Тюменская область подтверждала этот старый тезис, и демографический спад помехой этому не был.

Вопрос другой: кто будет преемником Собянина, который в 2003 году был признан лучшим управленцем года? Вернее так: удалось ли нынешнему главе Администрации Президента сформировать в Тюмени команду, которая окажется в силах обеспечить преемственность политики развития, независимо от имени и отчества преемника?

Этот вопрос — вопрос преемства, преемственности нависает над всей страной к 2008 году, а репетиция ответа проходит в регионах. Пермский край немало потерял с перемещением Юрия Трутнева на министерский пост.

От того, что будет с Тюменью, в России зависит многое.