Moscovia Nova

Чем дольше вчитываешься в сегодняшние, вялые перепалки по сюжетам, на самом деле второстепенным — вроде назначаемости губернаторов, тем понятнее, что с обновлением ума дело обстоит не лучшим образом. Абсолютное большинство всё ещё воспринимает новую Россию как оглодыш Советского Союза, отказывая ей в оестествленности того пространства жизни, что дано нам в ощущениях. Не берусь отрицать того, что когда-нибудь границы российского пространства смогут несколько округлиться, однако на обозримую перспективу мечтательность скорее вредоносна.

Если же контуры России на так называемую среднесрочную перспективу счесть установившимися, то резонно задаться вопросом: не пора ли переосмыслить конструкцию того, что охвачено контурной линией — для старших поколений и впрямь всё ещё непривычной, не разученной. Карта действует завораживающим образом как на обывателей, так и на политиков. Почему-то многим кажется, что огромные пространства, на карте России залитые почти ровным цветом, в натуре непременно должны быть заселены густыми толпами, и, скажем, генерал Квашнин, ещё не выехав к новому месту службы, уже говорил что-то возвышенное о необходимости срочного подселения в Сибирь.

Между тем, обязательности в такой логике нет. Достаточно взглянуть на хорошую карту Канады, чтобы увидеть: крошечные посёлки по берегам Гудзонова залива, туристические и охотничьи заимки на девяти десятых территории и густая, урбанизированная полоска вдоль границы с США. На карте Австралии — тонкая кайма урбанизированной земли по берегам, тогда как внутри — ничего, кроме поселочков на трансконтинентальных шоссе. Когда кто-то заламывает руки по поводу того, что в России приходится всего восемь душ на один квадратный километр, не грех вспомнить, что в Канаде — три, а в Австралии и того меньше, и это как-то не помешало обеим странам занимать вполне достойные места среди наиболее развитых государств.

Сравнивать следует иное — плотность населения в обитаемой части стран, и вот здесь зарыта собака: в пригодных к обитанию частях России (менее одной трети её площади) эта плотность недопустимо мала. Вернее, она достаточна единственно для выживания, исторически тождественного медленному угасанию.

Все, кто исследовал современную Россию внимательно[1], сходятся в одном: товарное производство средней эффективности, включая и сельское хозяйство, наблюдается только там, где плотность населения превышает 20 человек на квадратный километр. В наших условиях это зоны влияния крупных, от силы средних городов. Если поделить население страны (без Москвы с Подмосковьем и Петербурга) на минимальную плотность развития, то есть 50 человек на квадратный километр, то получится примерно два с половиной миллиона квадратных километров, или 14% общей территории страны. Пять Франций, между прочим.

При переводе на обыденный язык это означает, что ускоренное сокращение населения периферийных районов всех без исключения областей, происходящее далеко не первое десятилетие, соответствует натуральному ходу вещей, и любая попытка противодействия этому процессу есть отчаянное донкихотство и более ничего.

Напротив, все, что способствует концентрации населения и, прежде всего, образованной его части вблизи крупных городов и в них самих, создаёт предпосылку модернизации, которая нам нужна как воздух. Преобразованная в сеть за счёт увеличения средней скорости передвижения по железным и шоссейным дорогам, и сейчас-то лишь условно сплошная зона расселения не проиграет нимало, а только выиграет, если в её ячеях окажется "пустота" природы — вот только помойку желательно убрать.

Могут быть исключения? Могут. Повторю который уж раз: две из трёх деревень и один из трёх малых городов непременно исчезнут с карты страны в ближайшие десять-пятнадцать лет, но отнюдь не предопределено фатально, какие именно сумеют избежать этой судьбы, за счёт экстраординарного сочетания воли, энергии и удачливости.

Сообразно широко распространенному предрассудку, полагается сначала выстраивать прогнозы (конечно же, научные), а на них основывать проекты. Вздор это, господа. Вот, скажем, в 98-ом году, с большим запозданием относительно фактического материала, тогдашним Госкомсевера был, в статусе международного проекта, опубликован "Арктический мост". Если оставить в стороне намерения сугубо общие, стержнем проекта стала совместная с Канадой поддержка порта Черчилл, что на берегу Гудзонова залива, и через Манитобу он замкнут на десяток срединных штатов США. В проекте есть все нужное: расчёт длины и цены пути до Мурманска в сравнении с другими трассами, расчёт скорости и цены погрузочно-разгрузочных работ. Главное, однако же, в том, что в основе проекта была твёрдая, мотивированная тридцатилетним опытом, но при том порочная убеждённость: как импортировала Россия зерно, так и будет его ввозить долгие десятилетия.

Порядок деятельного мышления отличается от порядка мышления созерцательного: сначала проекты, выстроенные на общем, столь же художественном, сколь и научном, схватывании ситуации и трендов, а затем уже прогнозные прикидки ближних и дальних последствий их осуществления. Не в том всё же дело, какой порог будет определен для прохождения в парламент тех или иных партий, а в том, в состоянии ли они стать именно партиями — частями целого, несущими партикулярное видение ситуации и необходимых действий. Такая состоятельность выражается не декларациями лояльности или, напротив, оппозиционности, но способностью выдвигать проекты, корректным образом сопоставимые с затеями правительства.

Вот в правительстве стали осторожно предлагать цели, на которые можно бы разумно затратить излишки стабилизационного фонда — единственно академик А.Воробьев, от лица ассоциации биотехнологов, дерзнул публично выдвинуть альтернативу, достойную обсуждения. У его программы есть один явный порок: она слишком явно наступает на интересы тех, кто неплохо зарабатывает на блокировке импортозамещающего производства в России. Пошаговое уплотнение сети расселения с опережающим развитием её узлов и связей между ними такого препятствия иметь, похоже, не должно.

Есть надёжные техники привлечения людей туда, где они нужнее: преференции для тех, кто создаёт рабочие места, специальные льготы по ипотеке, опережающее развитие инфраструктуры, специальные доплаты на рождение детей, облегчение затрат, связанных с образованием. Для использования таких техник нужны деньги и воля — теоретически соединение денег и воли определяется как федеральная целевая программа, и очевидно, надеюсь, что программа такого рода не укладывается в рамки так называемого субъекта федерации, управляйся он хоть избранным, хоть назначенным губернатором, хоть ангелом.