О союзе «И» между теорией и практикой

Любопытная, право, получается штука. Стоит теории заняться всерёз своим делом, как практики одёргивают: "Оторвались от жизни!".

Стоит теории заговорить на своём языке, как раздаются возмущённые вопросы: "Для кого пишете?".

А если теория вдруг вытащит на дневной свет какую-нибудь непростую задачку и после изрядных усилий её решит, как следует вздох: "Трудно!".

"Оторвались!" — но ведь теория только тогда начинается всерьёз, когда во имя достижения общей цели она решает те задачи, какие практика ещё не решает.

Практика в силу естества своего сосредоточена на единичном: здания, комплекс зданий, очень большой комплекс — город. Теория же концентрирует внимание на общем: практика архитектуры в целом, её соотнесённость с потребностями людей. Если теория изучает практику, как же может она в известной мере не обособляться от неё? Должна, обязана это делать, иначе это и не теория.

Бывает, что теория всё же решает непосредственные задачи практики, когда практика их не в состоянии решить. Когда теория породила Начала термодинамики, обширная практика проектирования вечного двигателя утратила смысл. И если теория докажет, что генеральный план более не может служить удовлетворительным инструментом управления развитием города, то для градостроительной практики это будет означать одно: конец генерального плана и рождение проектно-прогностических программ комплексного устройства среды.

"Для кого пишете?" — за этим восклицанием скрыт обычно предассудок: теория, дескать, обязана всё "разжёвывать" читателю, уговаривая его, что она не теория, а так... разговоры. Неверно это. Читателем будет именно тот, кто им станет, кто испытывает внутреннюю потребность учиться новому взгляду на знакомые вещи.

Каждый теоретический текст — своего рода испытание свособности к суждению, к восприятию иной точки зрения. Теория влияет на практику через сознание практика и не иначе — это так тривиально, что и произносить-то неудобно, но приходится...

"Трудно!" — воистину замечательный возглас! Ведь если не трудно, значит, нет работы ума, а есть только ласкание слуха привычным журчанием банальностей. Должно быть трудно! А если уж действительно трудно так, что читать невмоготу, то, можте быть, виновен в этом не текст, а привычка пробегать его глазами в подтверждение правоты собственных представлени? Если труда восприятия теоритического текста нет — значит, это и не тоерия совсем, а так... словоупотребление.

Впрочем, не только практики, но и теоретики недовольны сстоянием дел в теории нашей архитектуры.

Делов в том, что теория недостаточно обособилась (в лучшем смысле слова) от практики и потому слишком редко, свешив сложную петлю по уровням абстракций, возвращается к практике, неся действительно новое знание. Да, это трудно. Намного проще крутиться на месте среди набивших оскомину вчерашних мнений.

Дело и в том, что теория недостаточно подвергает анализу самоё себя, проверяя, насколько она в самом деле теоретична. Иными словами, недостаточно сегодня текстов, адресованных теоретиками самим же теоретикам, в крошечных, для "внутреннего употребления" тиражах.

И ещё в том дело, что инструментарий работы теории в целом небогат, и культура мышления, мягко выражаясь, не на высоте. Оно и понятно: ведь от теории все требуют понятности, лёгкости усвоения... Есть тут, впрочем, один забавный аргумент: теория, говорит практик, всегда проста.

Неправда: теоретический вывод только кажется простым, его чаще всего принимают на веру! Эйнштейнова формула, на которую так любят ссылаться, лишь по графике проста, а кто сможет объяснить её физический смысл без помощи научно-популярных книг, задача которых объяснить уже доказанное. Само же доказательство популярным не бывает. Вы же просто верите, уважаемый коллега, не требуя доказательств, что молекула ДНК укладывается в двойную спираль, сцепленнуюю водородными мостиками... и т.д.

Если же теоретик архитектуры скажет вам, что использование трёх проекций (план, фасад, разрез) и центральной преспективы препятствует сегодня правильному решению валих задач? Вы не поверите. Пететряхните запас ваших познаний и убедитесь, что большая его часть опирается на веру в авторитет науки, каковым теория архитектуры не пользуется.

Вот и прекрасно! Не верьте теоретику архитектуры на слово: прочтите, поймите, подумйте — большего не требуетеся. Не хотите? — ваше право. Но тогда не предъявляйте теоретику претензий, ибо встреча не состоялась...

Пора рабозраться, а то ведь многое нынче препуталось: взгляды путают с концепцией, концепциию с гипотезой, гипотезу и теорией, а теорию с практикой. А смешение всего этого отзывается в мышлении живучестью предрассудков, произвольностью отправных пунктов и, как писал Щедрин, какой-то удручающей безграмотностью. С различения всех этих вещей началась наука во времена Платона и Аристотеля, и как-то неловко спустя пару тысячелетий, научившись пользоваться телевизором и зная двигатель внутреннего сгорания, разучиться различать понятия.

Составляя пояснительную записку к проекту, думая над задачей, защищая замысел перед оппонентами, практик пользуется достижениями теории, не отдавая себе в том отчёта. Он используае понятия "генеральный план", "сеть обслуживания", контраст", "масштабность", — всё это продукты теории, только такие давние, что связь их с источником едва проглядывает. И правильно, так и должно быть: рано или поздно теоретические понятия врастают в язык практики, так что практика питается теорией, не ведая от том, как мсье Журден не подозревал, что говорит прозой.


Опубликовано в газете "Архитектура", №24 (403), 27.11.1977.

См. также

§ Образы пространства (проблемы изучения)

§ Время быть личностью



...Функциональная необходимость проводить долгие часы на разного рода "посиделках" облегчается почти автоматическим процессом выкладывания линий на случайных листах, с помощью случайного инструмента... — см. подробнее