Ответ на письмо «ДИ»

Обмен словами имел место. Диалога не было.

Прошел VIII съезд Союза архитекторов СССР с его вполне ожидавшимся ходом и не вполне ожидавшимся итогом. Вышло в свет Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О дальнейшем развитии архитектуры и градостроительства» от 19 сентября 1987 г. Наконец, в ноябре нешумно и вроде бы даже скучновато прошел пленум правления Союза. Пора и ответ держать. Не в делах ещё, разумеется, ибо не в нашей российской традиции — добиться чего-то реального, предметного за такой срок. Хотя бы в осмысленных программах больших и малых деяний.

Такие программы есть. Ими охвачены условия деятельности архитектора, которые необходимо изменить настолько, чтобы тот перестал быть лишь «исполняющим обязанности архитектора»; конструктивное взаимодействие с «машинами» управления архитектурно-градостроительными процессами; реконструкция профессиональной школы и всей системы повышения профессионального мастерства, уровень которого упал ниже всякой критики; создание и развитие Архфонда, чтобы Союз мог зарабатывать на свое развитие. Все обозначенные направления работы в равной степени приоритетны, и тем не менее диалог с обществом выступает как непременное средство решения всех задач. Диалог — с кем?

Вопрос не прост. До сих пор все попытки обращения к «городу и миру» с телеэкрана не давали ничего или почти ничего. Газетные публикации тоже в основном будто тонут в вате: отзываются, как правило, профессионалы, тогда как так называемая широкая публика хранит молчание. Так и должно быть. Дело не только в том, что архитектор не умеет пользоваться обыденно-культурным языком как серьёзным инструментом общения. Важнее то, что совокупность проблем, узлом завязывающихся на простейшей, казалось бы, ситуации в архитектурном процессе, довольно сложна. Пространственная конструкция и архитектурная форма какого-нибудь детского сада оказывается напрямую зависима и от ведомственной структуры финансирования, нормирования, контроля, и от бессилия городских Советов при определении структуры среды, и от разнузданного монополизма производителей строительных материалов, от неквалифицированности тех, кто исполняет обязанности строителей... Нормальный человек с улицы видит гадкий дом и выражает к нему своё отношение. Ему решительно неинтересен лабиринт идиотизмов, в котором даже удачный замысел сам собою преобразуется в нечто неудобоваримое. Нормальный человек с улицы может даже посочувствовать архитектору, который, раза три проползши через такой лабиринт, начинает привыкать к нему, как ученая крыса, либо бежит прочь из архитектуры.

Нормальный человек с улицы прав. Хуже, когда его сознание уже настолько отформовано самой действительностью, что он начинает считать сфабрикованную в этой действительности городскую среду естественной и даже красивой! С этим сталкиваешься постоянно в поездках по стране, но и столица недалеко ушла. Из памяти не уходит «диалог» с режиссером телевидения: бродим по «благополучному» новому району Москвы, я показываю всю скудость окружения, быстрый его распад, неприспособленность для всех почти категорий жителей... На всё слышу: «А по-моему, здорово! Мне нравится!»

Нет, диалога с публикой «вообще» по проблемам архитектуры не может получиться. Наш человек с улицы в общем-то неприхотлив, ни аза не смыслит в пространстве и форме и к тому же всегда готов сопоставить то, что перед его глазами, с чем-то гораздо худшим. Во всяком случае мой опыт экспериментальных взаимодействий с жителями разных городов страны показывает: диалог с обитателями крупнопанельного рая удается завязать и развивать только в тех случаях, когда учишь собеседников и заодно учишься сам анализировать простейшие бытийные ситуации. Ситуации «здесь и сейчас». Где укрыться с коляской от дождя и ветра? как играть у воды? где детям играть в прятки? как развести в пространстве интересы автомобилистов и собаководов? — Это реальный путь диалога «по месту», нужного как воздух. Но чтобы такой диалог стал профессиональной нормой, требуется, увы, сначала подготовить тех, кто сумеет обучить тех, кто обучит третьих. Делать и это надо. Делать и это будем, но это сюжет на десятилетия!

Для того чтобы сегодня или хотя бы завтра вести диалог с публикой, необходимо немедленно завязать конструктивный диалог с теми, кто органично для себя мог бы играть роль посредников, то есть, сообразно отечественной традиции, речь идёт о контакте с творческой интеллигенцией, где ведущей фигурой всё ещё является литератор. О, как это непросто! Благодаря журналу «Литературное обозрение» я обрел некоторый опыт общения с известными прозаиками, поэтами и критиками. Даже при максимальной доброжелательности с обеих сторон диалог затруднен тем прежде всего, что абсолютное большинство наших литераторов суть горожане первого поколения. Довольно легко оперируя универсальными клише из истории мирового зодчества, равно как и типовыми по преимуществу впечатлениями от поездок за рубеж, собеседники архитектора демонстрируют, увы (исключений — на пальцах одной руки), несвободу в городской среде и бедность словаря пространственных переживаний. Это — не пустая фраза: вместе с помощниками я подверг анализу изрядный массив «городской» литературы двух последних десятилетий.

Выход вновь обнаруживается в конкретных ситуациях, и вот, несомненно с пользой для обеих сторон, функционирует общественно-методический совет при главном архитекторе Москвы. Оказалось, что от конфронтации можно перейти к реальному диалогу, что архитекторы отнюдь не обязательно те варвары и погромщики, какими их только считали радетели отечественной старины. Оказалось, что архитекторы способны признаться в том, как отчаянно плохо они знают историю, способны довольно быстро ассимилировать новую для себя информацию. Оказалось также, что и общественные эксперты кое-что полезное извлекают для себя из повторных обсуждений проектных материалов. Во всяком случае, ситуация с кварталом, что примыкает к Музею изящных искусств на Волхонке, породила ощутимый результат трудного сотрудничества.

Конкретных ситуаций, однако же, тьма, и способных к диалогу специалистов с обеих сторон на все ситуации ПОКА ЕЩЁ не хватает.

Что же делать с общей ситуацией, реальность которой нам ясна? Если десятилетиями между архитектурой и обществом росла стена, которую строили с обеих сторон гуманитарии, увидевшие в архитекторе воплощенное зло, и архитекторы старой закалки, презирающие дилетантов и тоскующие по сильной руке мецената, то сквозь эту стену надо пробить туннель. Один. По прямой. Общий — с двух сторон!

Трасса такого туннеля ясна сегодня как Божий день. При очевидной необходимости конкретных дел по реконструкции нашей архитектуры «изнутри», возможность крупномасштабного прорыва в другое качество укрыта там же, где укрыты все беды архитектуры в течение многих десятилетий. Речь идет о формировании архитектурно-градостроительного законодательства, об основах городского права — его в России никогда не было. Опереться на отечественные образцы нет возможности, а от многочисленных зарубежных образцов невелик толк, ибо условия принципиально иные. Работа, следовательно, предстоит огромная. Тем более грандиозная, что она должна вестись в обстановке почти ещё неразбуженного правового сознания.

Зато это — осмысленная работа. Архитектор, особенно архитектор-градостроитель, вполне натуральным образом оказывается её инициатором, но столь же очевидным образом не в состоянии её выполнить сам. В этой работе совершенно естественно смыкаются интересы всех, кому небезразлична среда обитания: от эколога, демографа и экономиста до художника-миниатюриста. Проблема городского права столь очевидно реальна, что она «сама» может служить организатором диалога архитектуры и общества. Этот диалог многоступенчат и многотруден, но его завязывание и развитие относится всё же к числу принципиально разрешимых задач, что вселяет умеренный оптимизм. Инициаторами могли бы стать экономисты или экологи, юристы или социологи. Но не стали. Поскольку же именно архитекторы привыкли работать над образом (моделью) поселения как целого и знают при этом, что работа эта весьма далека от идеала, наша позиция в новой фазе диалога определилась как бы сама собой. Цель столь серьёзна, а диапазон задач столь широк, что завязываемый нами сейчас диалог способен втянуть, вобрать в себя всех, кто не безразличен к судьбам отечественной культуры. В это я верю.