|
С сатисфакцией, исполненной грусти, должен констатировать, что
всё, что было мной скомпоновано в докладе
«Московская альтернатива» в 1999 году, когда Кириенко предложил
мне идти с ним в тандеме на выборы мэра Москвы, нашло подтверждение:
от роста затрат на декорум до транспортного коллапса. Что сталось,
то сталось, и бросать камни в поверженного кумира московских пенсионерок
я не намерен. Сегодняшнее журчание речи врио московского мэра
В.И. Ресина, мрачность на физиономии главного архитектора Москвы
и, главное, знаковые частности вроде приостановки строительства
очередного монстра в «сквере Никсона» или разрешения на публичную
акцию, выданного настырным московским геям, уже ясно обозначили
начало конца эпохи.
Анданте обречено затянуться надолго. Кто бы ни был утверждён
в губернаторском кресле после исполненной неловкости процедуры
выдвижения, выбора и утверждения, в одном можно не сомневаться:
повседневное функционирование разветвлённых контор столичного
правительства будет довольно долго длиться без особых изменений.
Куда сложнее с темой качества, с темой развития, а значит, с темой
структурных изменений в системе управления, самая мысль о которых
лет пятнадцать отторгалась с порога как ересь.
Слежавшаяся как торф, эта система, основанная на балансировке
сугубо персональных отношений с управляющим поместьем, ведшим
себя как владелец этого поместья, едва не ставшего пожизненной
вотчиной, к модернизации не приспособлена. Вопрос «Что делать?»
в очередной раз не имеет заготовленного публичного ответа, хотя
нет сомнений в том, что на Старой площади он должен был муссироваться
давно. Важно другое: неясен сам способ его реалистической постановки.
Самое тревожное в том, что нельзя исключить обычной у нас практики:
до отработки внятного ответа на этот вопрос начнётся череда персональных
смещений и перемещений с ускоренными же назначениями. Хочется
надеяться на то, что такой суеты всё же удастся избежать и удастся
взвесить теоретически возможные варианты.
Всё же забавно, что годами никто не желал понять, что Москва
— субъект Федерации и что даже в эпоху выборов москвичи избирали
именно губернатора, приватизировавшего позицию главы регионального
правительства. Никто не желал вдумываться в то, что именно это
обстоятельство позволяло столице иметь гарантированный приток
налогов, который и не снился мэрам крупнейших городов страны.
Не умаляя роли энергетики господина Лужкова, следует понимать,
что именно это обстоятельство, а не сверхъестественные таланты
обеспечивали московской власти возможность покупать действительно
массовую поддержку пенсионеров и бюджетников. Сломать теперь эту
систему, вызывающую зависть и неприязнь всей страны, практически
невозможно. Отсюда вывод: кто бы ни стал боссом, его возможности
манёвра существенно ограничены и формировать бюджет развития будет
отчаянно трудно.
Москва — губерния, и может возникнуть соблазн разрубить гордиев
узел, отделив функции губернатора (он же глава города, бургомистр,
наподобие лондонского лорд-мэра, исполняющего церемониальные обязанности)
от функций главы правительства (он же нечто вроде сити-менеджера).
Как показывает опыт и регионов, и крупнейших городов, эта схема,
соблазняющая простотой, несёт в себе множество рисков, но в принципе
приемлема. К тому же такая схема замечательным образом упростила
бы неизбежные кадровые перестановки, не превращая их в то, что
будет неизбежно считываться как кампания. Главный риск в том,
что изменений по существу не случится.
Если иметь в виду юридическую Москву, то велик риск того, что
из нафталина вновь извлекут затею административного слияния с
областью. Соблазн тем больший, что господин Громов, в обмен на
лояльность подмосковных районов, реорганизованных в городские
округа, предоставивший их властям свободу бушевать на спекулятивных
интересах инвесторов-латифундистов, не может не вызывать раздражения
у президента Медведева, взыскующего порядка и прозрачности порядка.
Помнится, господин Лужков жаждал именно такой схемы земельного
передела, натолкнувшись на глухое, но мощное противодействие,
и отступил. Исключить реанимацию этой схемы нельзя, но, не говоря
о её разрушительности для периферийных районов области, её техническая
реализация чрезвычайно муторна и сопряжена с затратами, которые,
надеюсь, будут с выражением озвучёны в соответствующей сюжету
речи министра Кудрина.
Теоретически возможна отстройка прозрачного договора Москвы и
области по предметам общего ведения — препятствие в том, что такая
схема неизбежно реанимирует вопрос о необходимости со стороны
Москвы уступить часть налогов на доходы физических лиц, ежедневно
курсирующих из области в Москву, в пользу мест регистрации этих
самых физических лиц по месту проживания. При объёме социальных
выплат, к которым москвичи привыкли, это чрезвычайно затруднительно
и опять-таки может поставить крест на идее фонда компенсаций,
которые неотвратимо потребуются для лечения транспортной системы
столицы.
В предыдущей заметке я уже упомянул теоретическую возможность
формирования федерального округа Большая Москва с неизбежным в
этом случае расформированием области, но ведь и эта возможность
практически заблокирована объёмом московских льгот для пенсионеров
и бюджетников. В нынешних и в прогнозируемых финансовых условиях
повесить эти выплаты на федеральный бюджет не представляется возможным,
тогда как не надо доказывать, что из доходов юридической Москвы
растянуть те же льготы на население пригородов, счёт которому
идёт на миллионы, нереалистично.
Наконец, просматривается компромиссный вариант, который обозначался
нами в 1999 году, но был отвергнут без обсуждения путём простейших
манипуляций со смыслом. Речь идёт о муниципализации юридической
Москвы. Это предполагает целый ряд радикальных шагов. Во-первых,
оставление за правительством Москвы только тех вопросов, которые
не могут быть решены на районном уровне, — ключевой инженерной
инфраструктуры, магистральных транспортных сетей, полиции и т.п.
Во-вторых, необходимо существенное увеличение численности депутатов
городской думы, в составе которой должны быть представлены все
муниципальные районы, что необходимо уравновесить таким же числом
независимых депутатов. Это отнюдь не предполагает пропорционального
умножения расходов из общегородского бюджета, так как районы найдут
способ обеспечить существование своих представителей, тогда как
независимые депутаты, как показывает опыт по стране, вполне способны
работать, не получая жалованья. Опыт моих коллег и мой в Общественной
палате также об этом свидетельствует, а при отлаженной работе
правительства депутатов можно освободить от рутины, оставив им
решение ключевых вопросов, в первую очередь бюджетных.
В этом случае нынешние химерические муниципальные районы приобрели
бы статус реальных муниципалитетов, ответственных перед своими
избирателями, формирующих свои бюджеты через свои советы, с утверждением
в городской думе и исполняющих эти бюджеты через собственные администрации.
Это хлопотно, не во всех мегаполисах мира это получилось, но в
наших специфических условиях мне трудно усмотреть иную возможность
включения ответственного меньшинства москвичей в систему управления,
а затем и расширения этого меньшинства по мере оптимизации бюджетных
расходов и скорости функционирования местной исполнительной власти.
Есть над чем подумать в ходе случившейся интермедии.
|
