|
Глава Минрегиона Дмитрий Козак в конце января на
деловых форумах в Москве и Краснодаре озвучил новое видение развития
регионов России, предложив объединить их по экономическим признакам
в макрорегионы, определить отраслевую специализацию и конкурентные
преимущества. Свою точку зрения о том, пойдет ли эта инициатива
на пользу регионам, и как она может отразиться на системе управления
субъектов, высказал корреспонденту РИА Новости Жанне Малаховой
один из ведущих российских экспертов, профессор Вячеслав Глазычев,
возглавляющий комиссию Общественной палаты РФ по вопросам регионального
развития.
- Вячеслав Леонидович, как Вы в целом оцениваете идею создать
в стране экономические макрорегионы?
Глазычев В.Л.: Идея верная, но очень трудно реализуемая,
потому что пока её рвут на части сразу два обстоятельства. Это
привычка отстройки схемы «центр — региональная власть» по отдельности
для каждого субъекта федерации. И второе — это расщепление любого
решения, как на федеральном, так и на региональном уровнях по
департаментам, министерствам и агентствам, которые плохо друг
с другом взаимодействуют.
Это не административная мера, а способ видения. Ещё комиссия
по естественным производительным силам Владимира Ивановича Вернадского
к 20-му году доработала систему членения России на макрорегионы.
А после начала первой пятилетки все разделили по ведомствам, и
она стала распадаться. Потом, при Хрущёве, вновь была попытка
сформировать макрорегионы и сделать в них советы народного хозяйства.
Но это затихло, так как оказалось несовместимо с региональной
конструкцией единственной партии. В последнее время стратегии
регионов разрабатывались порознь, и почти каждый видел себя как
остров, плавающий в океане.
В итоге — пять регионов претендуют на транспортный хаб, а четыре
настаивают, чтобы только у них построить мост через Волгу. И поэтому
нынешняя инициатива абсолютно правильная.
- А что за этим последует? Какая должна в макрорегионах выстраиваться
система управления? И потребует ли их создание, на ваш взгляд,
кардинальной перестройки института полпредств?
Глазычев В.Л.: Насколько этому нужно придавать
административную надстройку — вопрос спорный. Дмитрий Николаевич
(прим. ред.: Козак) пока высказал суждение, что это может совпадать
с федеральными округами. Но это означает очень сильное переосмысление
полпредовского аппарата, совершенно другую его конструкцию. То
есть, по сути, это может быть нечто вроде выносных частей федерального
правительства, которые бы охватывали комплекс проблем. Этого нельзя
исключить. С другой стороны, вряд ли макрорегионы выстраиваются
по вполне условно проведенным границам федеральных округов. И
хватит ли семи — это большой вопрос. Поэтому чистоты жанра точно
не удастся соблюсти.
- То есть это всё-таки может привести к упразднению полпредов?
Глазычев В.Л.: Я не готов отвечать на этот вопрос.
В 2000 году была другая эпоха (прим. ред.: когда был создан институт
полномочных представителей Президента РФ). Я был склонен считать,
что вынесенные отделы правительства (а не министерств) в полпредства
были бы целесообразными. С тех пор прошло семь лет. Полпредства
уже успели несколько окаменеть в своем функционале. Сейчас они
в основном занимаются апробацией кадровых перемещений, наградами
и пр.
Этот институт, конечно, можно оставить, как есть, чтобы он по-прежнему
выполнял кадровые, чиновничьи функции. Но рядом должен вырасти
другой, его можно назвать корпорацией развития.
- И в чем его смысл?
Глазычев В.Л.: Дело в том, что существующая система
управления рассчитана на функционирование, а не на развитие. На
выдачу пенсий, зарплат бюджетникам, поддержание инфраструктуры.
На развитие она никогда не была настроена. В своё время этим занимался
Госплан, а на местах брали под козырек или бегали в кулуарах и
вымаливали себе заводик, чтобы от него построить жильё, трамвайную
линию, ТЭЦ и все прочее.
Институт развития — это корпорация, которая должна сама зарабатывать
на хлеб, оптимизировать процесс планирования, но не по старым
шаблонам, а по имеющимся перспективам и ресурсам. В нее должны
входить и чиновники, и бизнесмены, и эксперты, то есть она должна
быть в статусе частно-государственного партнерства. Госкорпорации
создаются по отраслевому принципу. А может быть, к примеру, корпорация
«Восточная Сибирь» и её функции — это координация, планирование,
выяснение, какие меры и институты необходимы, чтобы отдельные
программы сопрягались и опирались на реальный человеческий капитал.
А люди — это самая беспокоящая штука, у нас с этим чудовищный
перекос. Немыслимо много студентов по непонятной квазиспециализации,
которых не может себе позволить страна. Если высшее образование
— это так называемые экономисты, получившие диплом в техническом
вузе второй руки, то совершенно не факт, что оно пригодно.
С другой стороны, в стране близко к нулю людей, реализующих
современные рабочие функции. Но народ сейчас рассуждает: «Лишь
бы ребёнок на завод не шел».
Уже сейчас драма Ленинградской области в том, что, разбежавшись
на сборе инвестиций, она не может их принять, так как под них
нет людей.
Сошлюсь ещё на пример. Развитие Южно-якутского комплекса. Это
уголь, чёрный и цветные металлы. Простой анализ показывает, что
человеческого ресурса для этой задачи в Якутии нет. А откуда его
взять? Здесь тоже могут быть свои инвестиционные проекты. А вот,
к примеру, Калужская область с её новым автомобильным кластером.
Навсегда ли он или на десять лет? Дальше он может, к примеру,
перенестись в Южный Урал, где дешевле и есть рабочая сила, и где
будет видно, что оставшиеся от советской индустриализации заводы,
при их технологиях, являются тормозом. Вот что такое предмет мышления
в такой структуре. Причем регионы к этому не имеют прямого отношения,
потому что региональная власть должна отвечать за системное обеспечение
функционирования — чтобы почта работала, пенсию приносили. Это
важная и серьёзная работа. Но сегодня они претендуют на роль субъектов
развития, а они субъекты федерации.
- Это федеральная функция?
Глазычев В.Л.: Это федеральная функция, но если
она сверхцентрализованная, то она тоже реализовываться не может.
Поэтому я согласен с идеей Дмитрия Николаевича. Потому что она
требует, чтобы в центре был штаб, который эти конструкции должен
связывать между собой. А дальше не продуктивно пытаться из Москвы
рулить каждой точкой пространства страны.
- То есть регионам нужно всё-таки по максимуму отдать полномочия,
особенно в экономике, чтобы было с кого спрашивать и добиться
наибольшей эффективности?
Глазычев В.Л.: Конечно, нужно. Но в том, что касается
выравнивания условий жизни. Развиваться что-либо может только
точечно, узлами, а не равномерным катком. Так не бывает. Это требует
качественного перелома в сознании. Сказать, что к этому хорошо
готовы, не могу. Плохо готовы. Потому что привычки работать по
горизонтали нет. Приведу пример. Стратегический план развития
Якутии до 2020 года довольно грамотно составлен, но он весь построен
как схема ведомственных разделов, а связки между ними нет.
Советская система не выносила идею сотрудничества, и сейчас
губернаторы этого не любят, так как видят в этом угрозу. И более
или менее открыто этому противодействует. Однако Челябинск уже
начал строить агломерацию на договорных основаниях, к этому уже
приглядываются Екатеринбург, Иркутск, Новосибирск. Не случайно,
потому что понятно, что нельзя из одного идеально вылизанного
кусочка сделать разумный, стратегически выверенный план. Вот этот
тип согласования, конечно же, должен быть разыгран в макрорегиональном
горизонте. И мировой опыт показывает, что это возможно. Страны
Евросоюза, даже со своим суверенитетом, друг с другом договариваются.
- А должны ли быть в этих макрорегионах центры, и насколько они
совпадут с уже существующими в федеральных округах?
Глазычев В.Л.: Они уже есть. Их не надо сочинять.
Ростовская потенциальная агломерация — Ростов, Батайск, возможно,
Новочеркасск и Таганрог. Уже есть такой узел, на котором замыкается
очень большая территория. Втянет ли она в себя Краснодар? Это
требует спокойного, без амбиций обсуждения. Понятна роль Новосибирска,
Красноярска, Владивостока и Хабаровска. А вот, скажем, роль Воронежа
или Белгорода не понятна. То есть эти центры есть, но совсем другое
дело, если в них видеть не просто муниципальные образования, а
штабы для макроокругов. И не муниципалитеты будут этими штабами,
а корпорации развития, как бы они ни назывались. Они, конечно,
должны сходиться там, откуда идёт экспансия капитала. Самара колонизует
своим капиталом окрестные города, это же делает Казань. Значит,
они и являются такими центрами.
- А может ли эта концепция создания макрорегионов привести
к административному переделу существующих субъектов?
Глазычев В.Л.: Если вы объединяете два региона,
то есть две зоны функционирования, нужно смотреть, что мы от этого
получаем, и что теряем. Чаще всего теряем. Если вы плечо увеличиваете,
радости при этом немного — при нашей системе коммуникаций тем
более. А может ли завтра исчезнуть, к примеру, Псковская губерния?
Может. В своё время раньше же была Великолужская облатсь. И что
потом изменилось? Кроме осложнения жизни части чиновничества в
Великих Луках и удлинения плеча, ничего. Поэтому это не важно,
как они делятся. Это не субъектный вопрос, это вопрос пространства
капитализации. А агентами её являются вовсе не субъекты федерации,
а бизнес: государственный, частный, частно-государственный. Привыкнуть
к этому тоже очень трудно, и региональная власть представляет
стратегии развития, не различая, где она создаёт рамки или влияет
на них, где она отчасти регулирует, а где вообще ничего не делает
и пребывает фактически в страдательном залоге.
- Как вы думаете, можно ли ожидать противодействие региональной
власти новой системе?
Глазычев В.Л.: Обязательно будет. А в какой форме?
Тихий саботаж. Так всегда и происходит.
|
