|
Недавно зрители одной из телепередач услышали из
уст известного архитектора и регионалиста, председателя комитета
Общественной палаты РФ по региональному развитию, члена экспертного
совета Всероссийского Совета местного самоуправления Вячеслава
Глазычева очень резкую фразу. О том, что в российской столице
фактически «нет горожан, а есть толпа, которая продала свободу
за прибавку к пенсии». Обозреватель «Росбалт-Москва» обратился
к Глазычеву за объяснениями.
- Вячеслав Леонидович, не исключено, что ваша фраза шокировала
многих. Московская прибавка к пенсии и другие социальные выплаты
— это хлеб насущный.
Глазычев В.Л.: Я прекрасно помню, что такое жить
на медные деньги. И мои слова не есть упрек в адрес людей,
которые радостно принимают эту дополнительную сумму. Я лишь
констатирую: ничего бесплатно не бывает. И Москва отгородилась
от страны финансовым забором вдоль МКАД.
Москвичи выбрали данный тип управления. Выбрали эту власть, вот и всё.
Сначала в 1991 году, а потом переизбирали решительным большинством
голосов. У этого стиля управления есть свои плюсы. Плюс один:
стало относительно чище. Плюс второй: конечно же, лучше пусть
даже плохо отреставрированный дом, чем руины, которые были при прежних
руководителях. Смешно против этого спорить.
К сожалению, тем самым граждане согласились, что можно ставить
дом перед их окнами и менять норму освещённости. С 2,5 часов она
была сокращена до полутора. Столько времени в день должно быть
солнце хотя бы в одной комнате квартиры. Ну, а уж как это выполняется
— отдельный вопрос.
За свои льготы москвичи получили отсутствие местного самоуправления.
Потому что это пародия на него. Наши муниципальные собрания имеют
только два полномочия: даже не собачьими площадками заниматься,
а якобы спортивными сооружениями, которых у них нет, и подростковыми
комиссиями. Точка! А уже ямочным ремонтом заниматься или даже
контролировать его — не могут. В результате — мы ломаем автомобили,
даже ещё не выехав на магистраль.
Так плотно, как у нас, нигде в мире домов не строят. Нет, виноват.
Строят — в Дубае и в Гонконге. В Гонконге — понятно почему: там
на весь мегаполис 20 км квадратных, а в Дубае — потому, что это
Ближний Восток, где, кроме палаток бедуинских, ничего раньше не
было.
Всего за пять лет, по официальному Мосгорстату, площадь всех
столичных парков сократилась на 15 кв. км. Градостроительный кодекс
фиксирует, что нельзя сокращать! А другой документ говорит, что
можно, если вы это компенсируете, высаживая что-то в каком-то
другом месте. Грубо говоря, что хотим, что и делаем. А где и сколько
вы там высаживаете — кто это проконтролирует!
Кстати, вот мы с вами беседуем в Московском
архитектурном институте на Рождественке. Прямо напротив нас
— снесли пирожковую, на которой, можно сказать, три поколения
студентов воспитано.
- Да, пирожковую очень жаль. Знаю, бывал.
Глазычев В.Л.: Так вот, о том и речь. Центр города
не имеет выделенных зон сознательно сниженной прибыли для того,
чтобы там могла гнездиться культурная жизнь. И театральная, и
художественная, и грошовые пирожковые, — то, что делает столицу
столицей. И центр Москвы вечером опустевает. Потому что по бутикам
ходить никто не рискует: вам скажут, что вы не так одеты.
- А вы не знаете, за счёт чего живут все эти бутики и рестораны,
где три человека в зале? Неужели они себя окупают?
Глазычев В.Л.: Бутики — это темное дело чрезвычайно,
потому что люди, имеющие деньги, одеваются в Лондоне, Берлине
и Париже. Просто там дешевле. Сколько здесь, в этих бутиках, «паленого»
товара, — тоже никто не знает. Возможно, что это какая-то система
отмывания денег. Но, свечку не держал, какая — угадать не могу.
Но выжить при безумных ставках аренды (а эти деньги ложатся в
конечном счёте на покупателей) они вряд ли в состоянии.
Рестораны иногда могут и отбивать деньги, сдавая залы под какие-нибудь
свадьбы и корпоративные вечеринки. Но бутики — уж точно дело таинственное.
Иногда это могут быть фирмы, высадившие «десант» на перспективу.
Но уже много лет прошло, а ничего не меняется.
- Ну, хорошо, бутики — приметы роскоши. А вот то, что волнует
всех: цены на жильё — могли бы быть ниже при другой городской
политике?
Глазычев В.Л.: Помните вы или нет, когда было принято
решение (в самом начале нового жилищного строительства),
что, покупая квартиру, вы платите «и за того парня»? В стоимость
закладывалось строительство половины квартиры для очередника.
- Но ведь это был гуманный курс, для города, в котором жили
миллионы бедных и нищих очередников?
Глазычев В.Л.: Да, но была альтернатива в виде
простого и ясного бюджетного определения: есть муниципальное жилищное
строительство и обязательство по одежке протягивать ножки.
Однако было принято, что покупатель платит дважды. А раз
принято, — значит, цена процентов на шестьдесят взвинтилась с
самого начала. Ну, а дальше оставалось только её подтягивать все
выше и выше.
Когда лопнет этот пузырь, никто не знает. Но не лопнуть он не
может, потому что уже очень хорошо по нашим временам зарабатывающие
люди (по европейским стандартам зарабатывающие) купить жильё,
не продав за очень приличные деньги предыдущего, не могут. Похожая
ситуация была в Варшаве, где три года назад такой пузырь лопнул.
В Варшаве жильё упало в цене в два раза, офисы — в 2,5 раза. Как
только реальный прирост цены падает ниже банковского депозита,
начинается сброс.
Вот все эти вещи являются следствием однажды — вернее, даже трижды
— сделанного политического выбора. Надо просто отдавать себе отчёт :
что меняется и на что.
— А что мы сменили — в смысле, от чего отказались? Была ли
уже свобода в 1991 году?
Глазычев В.Л.: О 1991 годе говорить достаточно
трудно — это была совершенно другая ситуация. И был, между прочим,
другой, хотя и не слишком дееспособный мэр Гавриил Попов. Но я
говорю о ситуации уже конца 90-х, когда разумной части населения
было вполне понятно, как и в каком направлении начинает двигаться
город.
В 1999 году я участвовал
в выборах мэра. И получили мы с кандидатом в мэры Сергеем
Кириенко около 16%. Это не так мало — без денег и без поддержки
Кремля. Однако факт есть факт: граждане переизбирали всю ту же
власть — реальным, огромным большинством.
Москва является в политическом смысле заповедником советского
конформизма. Ну, по поведению граждан. У меня огромная почта.
Чаще всего люди пишут: «Вот мы писали туда, сюда, и прочее, и
прочее». Вопрос: а вы обращались в прокуратуру? Вы обращались
в суд? Нет. Они могут только писать начальнику. Это, конечно,
есть во всех городах страны, это инстинкт, но здесь он откультивирован
чрезвычайно!
- А в провинции?
Глазычев В.Л.: В крупных городах большой разницы
в этом плане нет. Петербург при г-же Матвиенко стремительно старается
скопировать Москву, и в значительной мере это ей удается. Хотя
в некоторых крупных городах общественное мнение более весомо,
чем в Москве. Как это было в Челябинске, где областное начальство
решило компенсировать расходы на транспорт целиком за счёт стоимости
билетов. Люди вышли на такие демонстрации, что держись! Власти
были вынуждены отступить. Близ того же Челябинска есть город
Копейск, где шахтёры перекрывали трассу. Это была тоже не особенно
конструктивная, но хотя бы протестная энергия масс. А в Москве
она давно испарилась.
- Хорошо, а что бы сделал Кириенко, если бы его избрали мэром
Москвы?
Глазычев В.Л.: Мы опубликовали нашу программу.
На моем сайте до сих пор можно найти «Белую
книгу» по городским проблемам, где были спрогнозированы все
те вещи, которые вскоре произошли. Называлось это «Московская
альтернатива».
Там было прописано, что главный инструмент приведения города
в чувство — это создание в нем действительной системы местного
самоуправления. Не ломающей, разумеется, общегородские структуры.
Никто не собирается резать метрополитен. Но там, где у вас «труба»
входит в жилой район, должно было бы начаться — и могло начаться
— развитие муниципальной структуры. Которая бы внутри своего бюджета
занималась ремонтом лифтов, вывозом мусора, контролем за зелёными
насаждениями. И удержала бы некоторые разумные нормы плотности
и высотности в районе.
Сегодня, кроме случаев разрозненного протеста по поводу очередного
уплотнения или сноса, у нас есть полный конформизм жителей — соответственно,
полная свобода действий власти относительно городской среды. Как
хочет, так и делает. Нет никакого согласованного городского мнения.
Сообщества
нет.
- Как же быть? Ведь уже многократно подтверждалось, что свобода
становится востребована, когда люди сыты, установился довольно
высокий уровень жизни.
Глазычев В.Л.: Свобода может быть, а может и не
быть востребована — в Арабских Эмиратах пока не востребована,
хотя высокий уровень жизни есть. Это ещё зависит от самосознания.
А от горожанина никто не должен требовать чрезмерности. Но чтобы
обладать качествами горожанина, человек должен понимать, где зона,
на которую он может влиять. Двор? Но власть не позволяет
образовывать земельные комплексы ТСЖ, включая территорию. Дальше
— свой микрорайон. Тогда у него должно быть реальное управление,
которое горожанин знает в лицо — знает, чем Иван Васильевич отличается
от Ивана Петровича. А голосовать за список, в котором две
трети — люди, тут не живущие (главврачи больниц, директора школ,
как правило, извне) — желающих мало. Сколько у нас людей голосует
на местных выборах? 10-12%.
Поэтому говорить: «Вы плохие горожане» — нелепо. Люди поставлены
в условия, когда быть хорошим горожанином — значит, быть
скандалистом, в которого все тыкают пальцем. Это драма всей системы
местного самоуправления во всей стране. Но здесь она представлена
наиболее яростным образом. Повторяю: я не из породы бунтовщиков.
Считаю худшим вариантом, когда доходит до уличного протеста. Лучший
вариант — когда мудрая власть идёт навстречу естественному стремлению
людей иметь минимальный уровень контроля над качеством своего
быта.
Теперь, когда городской бюджет уже вышел в дефицит, и площадей
для строительства тоже почти не осталось, впереди неизбежная смена
правящей городской элиты. Вариантов два. Один — когда вся совокупность
проблем будет тщательно, без эмоций, проанализирована. И другой
— когда просто произойдет смена Ивана Ивановича на Ивана Васильевича,
и всё пойдет в том же духе. Исключить этого я, к сожалению,
не могу.
|
