|
— В ячеслав Леонидович, Вы — один
из крупнейших в стране знатоков проблем российских городов, в том числе Москвы,
автор многих книг о проблемах городской среды,
проблемах, которые накапливались и в прежние годы, и в последнее десятилетие.
Теперь, в рамках "Московской
альтернативы", Вы получили возможность узнать, какие именно проблемы поднимают
москвичи? Глазычев В.Л.: Да, я регулярно просматриваю
материалы, идущие по телефонной "горячей линии", и моделирую дискуссии на соответствующем
сайте в Интернете. В дискуссиях принимают участие и обычные москвичи, и профессиональные
эксперты — люди, которым не всё равно, что происходит с их городом, и которые
сохранили надежду на то, что их голоса будут услышаны. Эти голоса и создают тот
мозаичный образ бедственной ситуации, в которой оказывается сегодня живущий в
Москве человек. Люди реагируют на все. На хамство и пренебрежение
к ним чиновников, которые выносят решения, даже не информируя о них население,
хотя по московскому закону обязаны это делать. На бездействие властей по отношению
к тем, кто на подходе к Москве перехватывают предназначенную на продажу сельхозпродукцию
частных производителей, выкручивают им руки, перегружают, направляют на рынки
и продают по фиксированной цене. На то, что происходит с лекарствами, когда их
официальный список дополняется полуофициальным, определяющим, что и в каких финансовых
рамках выписывать, а что — не выписывать. Это все надо услышать. Конечно, экспертам,
специалистам всё это в принципе известно, но теперь они могут поверить свои знания
ощущениями и представлениями москвичей. В этом смысл нашей работы. —
Как часто и много вам звонят? Глазычев В.Л.:
Всего, начиная с 17 июня, к нам поступило более 5 тысяч звонков, в среднем
около двухсот звонков в день. Среди них есть и эмоциональные выкрики: "за" или
"против". Но три четверти сигналов — предметные, сообщающие о конкретных драматических
ситуациях, в которых надо разбираться, информировать о них власть либо общественность
посредством СМИ (что мы и делаем). Такие сигналы можно разбить на пять-шесть групп:
социально-жилищные, экологически-жилищные, чиновничья грубость, милицейский беспредел
и тому подобные вещи. Через некоторое время, когда их массив станет социологически
значимым, можно будет сделать некоторые общие выводы. —
Можно ли среди всего массива хозяйственных проблем выделить политическую
составляющую? Глазычев В.Л.: Есть и она. Более
того, в дополняющей "горячую линию" дискуссии в Интернете принимают участие не
только москвичи, но и, что очень важно — жители Омска, Ростова, Петербурга, Екатеринбурга,
целого ряда других городов, которые понимают, что речь сегодня идёт не только
о Москве, а о том, годится ли московская модель для всей страны. Звонящие — это,
конечно, наиболее активные, мыслящие люди, и их интересует политическая сторона
вопроса. Многие из них предлагают свою помощь в качестве активистов, исполнителей
конкретных работ, поставщиков документированной информации.
"То безобразие, которое творит
наша милиция, проверяя документы у всех людей с темными волосами, противоречит
всем мысленным законам и этическим нормам. И Лужков — интернационалист? А не боитесь,
что так же будут отноститься к русским в той же Армении, Грузии и т.д.? Дмитрий".
Глазычев
В.Л.: Кстати, среди звонящих немало и чиновников городского правительства.
Они, несмотря на анонимность, опознаются безошибочно — это голос человека изнутри
бюрократической машины, знающего все её ходы, шестеренки, технологию её работы.
И этим они нам очень помогают. — Есть ли
у Вас как специалиста какие-то расхождения с рядовыми москвичами в восприятии
городских проблем? Глазычев В.Л.: Эксперты
отличаются от звонящих тем, что видят структуру проблем. Например, люди жалуются
на хамство или на взяточничество на низовых уровнях, выше они не поднимаются —
не знают. Мне же важно увидеть способ, посредством которого в Москве фактически
упраздняется местное самоуправление, а именно: слияние в лице мэрии органа самоуправления
с органом государственной власти — правительством Москвы. Это создаёт как минимум
путаницу, а на деле — отсекает чиновника от общественного контроля. Префект не
избирается, глава городской управы избирается чисто условно и может быть снят
решением мэра в любой момент. Соответственно, он и вести себя будет "правильно"
- он же не сумасшедший. В этом отношении — в развитии местного самоуправления,
общественного самоуправления — Москва отстала от других городов России на 10 лет.
Это я могу сказать с абсолютной уверенностью.
"Может для того и существует лужковская доплата к пенсии, чтобы
она плавно переходила в лапы к Шариковым из РЭУ? Елена".
— Какова реакция московских властей
на факт появления "горячей линии" и на те проблемы, которые с её помощью Вы выявляете?
Глазычев В.Л.: Естественно, поначалу это вызвало
аллергическую реакцию, она ещё продолжается. Но тот факт, что вышло поручение
мэра Москвы об улучшении работы с жалобами горожан и о недопущении фактов перевода
жалобы тому, на кого жалуются (см. текст поручения внизу на этой странице — ред.),
мы смеем приписывать в какой-то мере и появлению нашей "горячей линии". Было бы
наивно ожидать, что это даст немедленный результат. Но это уже результат. —
Какие проблемы, поднимаемые москвичами или известные Вам как специалисту,
требуют серьёзного изменения подходов со стороны московских властей? Глазычев
В.Л.: Проблема номер один — это жилищная политика. Замечательно, что начался
снос пятиэтажек. Но возникает вопрос: лучшая ли выбрана стратегия для замещения
их новым строительством? Специалисты в один голос утверждают — нет, не лучшая:
дорогая, сложная и усугубляющая те же самые проблемы, которые нам в своё время
подарил (из лучших побуждений) Никита Сергеевич Хрущёв. Тут не
надо ничего придумывать. Весь мир прошел через опыт строительства многоэтажных
муниципальных домов и — отказался от них, в том числе из-за дороговизны лифтов,
их установки и эксплуатации. Муниципальное строительство во всём мире перешло
на малоэтажную схему, которая резко удешевляет само строительство, а заодно решает
проблему стариков и всего остального. Такие проектные предложения в Москве делались,
и в большом количестве, но они всерьёзне принимаются, потому что строительному
комплексу выгодно крутить ту же машину, а не переналаживать её на другую.
"Я возмущена бюрократией, которая связана с постоянной
регистрацией в Москве. Нрушаются все нормы конституции, гоняют по инстанциям в
разных концах города.
Глазычев
В.Л.: Когда сегодня к застройке в качестве муниципального жилья рекомендованы
дома с однокомнатными квартирами в 23 кв. м — это хорошим решением назвать нельзя.
Потому что эти дома в застройке очень дороги, притом что не обеспечивают комфорта.
Строить дома с прежней системой разводки труб, которая выходит из строя через
20-25 лет — это абсурд, мина замедленного действия. В Москве этих пятиэтажек 26
млн. кв. м — четверть городского фонда жилья. И 6 млн. кв. м из них грозят бедой
уже к 2003 году. Сегодняшними темпами эту беду невозможно предотвратить. Это уже
трагедийная ситуация — проблема висит над головой, как дамоклов меч. —
Наверное, главным возражением против перехода от многоэтажной застройки
к коттеджной будет тот аргумент, что многоэтажная обеспечивает гораздо большую
плотность размещения людей на территории города, нежели коттеджная. Глазычев
В.Л.: А разве я сказал "коттеджная"? Есть множество вариантов высокоплотной
малоэтажной застройки, достаточно комфортабельной, хоть и не коттеджной. Да, плотность
в них меньше, чем в битком набитых муравейниках. Но в перенаселённой Голландии
для этого место нашлось! А сколько у нас территорий под промышленными буераками?
43% московской земли занято промзонами — и это в крупнейшем мегаполисе, где промышленности,
за редкими исключениями (высокотехнологичные, экологически чистые предприятия),
вообще делать нечего! Да нет таких примеров в мире, чтобы мегаполис на 8-9 млн.
жителей жил заводами и транжирил свою площадь на огромные заводские территории!
Загляните в Очаково: зоны, где покойный Тарковский мог бы снимать свой фильм "Сталкер",
занимают там квадратные километры! Есть проблема, связанная с
платой за коммунальные услуги. Её повышение неизбежно, удержаться на сколько-нибудь
приличном уровне без этого невозможно — а что мы видим? Сверху спущен ценник на
осуществление работ — от починки крана до установки стиральной машины, в котором
из популистских соображений проставлены смехотворные суммы. За такие деньги ни
электрик, ни сантехник работать не будут, и эта абсолютно антирыночная мера загоняет
коммунальные службы в теневую экономику, а несчастных жильцов ставит в двусмысленное
положение: они будут принимать эти расценки за чистую монету и нарываться на оскорбления.
Давно известно: чтобы рыночные цены не взлетали на астрономическую высоту, нужно
обеспечить конкуренцию на рынке услуг. Между тем, в коммунальном хозяйстве такая
конкуренция в большинстве случаев лишь изображается. Вместо прежних РЭУ возникли
АО "Корвет", "Коршун", "Комар" и т.д. — в единственном числе. Сменили шило на
мыло. Дикий стон идёт по поводу
возмутительной, антиконституционной формы регистрации, дополнительно провоцирующий
обострение межэтнической напряженности, проявления взаимного недоброжелательства
между москвичами и не москвичами. Это не делает Москве честь. "Стон"
мелких предпринимателей — тоже одна из больших групп сигналов в дискуссии и звонках.
Им просто невозможно сейчас существовать. Три года назад аптечный склад можно
было зарегистрировать за один месяц, а сегодня тот же склад перерегистрировать
не удается и за четыре. Это, безусловно, индикатор.
"Наша москва — это не только чистые улицы и отреставрированные
дома. Наша москва это ещё и люди, которые здесь живут и которые страдают от произвола
и беззакония".
Колоссальная,
самая очевидная проблема — экологическая. Люди говорят: понятно, что надо строить,
город не может не строиться, не ремонтироваться. Весь вопрос — как? Решения принимаются
узковедомственно, чисто технически, без учета того, что здесь живут люди и о них
надо бы немножко подумать тоже. Это сегодня — в полном смысле слова экологическая
проблема, и она стоит острее, чем просто вопрос о срубленном или не посаженном
дереве. Хотя и этого, конечно, хватает. Словом, какую бы сферу
жизнедеятельности города вы ни взяли, обнаружите в ней нестыковки, рассогласования
и неэффективность. И дело не в том, кто лично здесь решает. Дело — в машине принятия
решений. Вот эта машина нас не устраивает. Её надо как минимум перебрать, смазать,
а где-то устранить совершенно ненужные звенья, которые только мешают. Если
это обобщить, то можно сказать так. Проблемы больших городов — транспортные, экологические
и т.д. — есть везде и всюду, Москва не исключение. Но есть и проблемы, порождаемые
нежеланием бюрократической системы иметь в лице горожан равноправных партнеров,
признать за ними реальное право голоса. И это уже — наша специфика. —
Создает ли какие-то трудности для решения стоящих перед Москвой проблем
тот факт, что Москва и Московская область — разные субъекты федерации? Глазычев
В.Л.: Я не готов высказываться по юридической стороне дела: нужно ли буквальное
объединение двух субъектов федерации в один? Но то, что проблема пригородного
пояса, в радиусе примерно 50 км — это вопрос совместного ведения, требующий совместного
обсуждения, причём не только главами администраций, но и самими жителями этого
пояса — для меня вне всякого сомнения. Самое главное — определить
статус этой территории и найти финансовую основу взаимодействия на ней. Если пытаться
решать эту проблему путем простого слияния, то возникает опасность неконтролируемой
эксплуатации этого пояса более мощной городской единицей. А нам очень важно, чтобы
Балашиха, Раменское, Бронницы и целый ряд других городов оставались муниципальными
образованиями. Им надо помочь решать их проблемы, тогда и их натиск на Москву
ослабнет. — А как Вы оцениваете нынешнее взаимодействие
между Москвой и Московской областью? Глазычев
В.Л.: Поскольку мы имеем дело с двумя юридически самостоятельными субъектами,
один из которых намного "тяжелее" другого, то трудно себе представить, чтобы это
было паритетное взаимодействие. Очень часто Москва оказывается
тормозящим фактором для развития бизнеса области. Частью оттого, что не предпринимаются
меры защиты в этом отношении, частью это порождается хищническим характером московской
модели госкапитализма, которая вообще не настроена на развитие конкуренции, в
том числе пространственной, предпочитает колониальное отношение к территориям.
Даже если это дальние территории. Что-то вроде контрактов США с "банановыми республиками"
в эпоху довоенного и послевоенного доминирования Соединенных Штатов: "я у вас
все беру, но цену назначаю я". |
