|
— В сравнении с огромной Москвой даже наши города-миллионники
выглядят слишком малыми. Не кажется ли вам опасной и для развития
самих миллионников, и для развития страны такая диспропорция?
Глазычев В.Л.: Ещё лет десять назад я бы поддержал
ваш критический тон, тогда мне казалось, что время и сам характер
нашей урбанизации лишили российские города каких бы то ни было
перспектив. Однако сейчас я сторонник умеренного оптимизма: ситуация
меняется не так быстро, как хотелось бы, но всё-таки меняется.
Прежде всего уровень комфорта во всех городах существенно выравнялся.
За исключением редких возможностей, которые способна предоставить
только столица, джентльменский набор современного горожанина доступен
жителям и Петрозаводска, и Ижевска, и Казани, и Уфы, и Новосибирска...
Даже Пскова, хотя тот в какой-то момент приотстал. Серьезные проблемы
есть только в тех городах, которым уж очень не везло с мэрами
и губернаторами, здесь яркий пример — Саратов. Причем, говоря
о комфорте, я сравниваю нынешнюю ситуацию не только с 90-ми годами,
но и с советским временем: всё-таки приспособленность наших городов
для жизни простого человека с тех пор выросла значительно, и это
важно отметить. Конечно, появились проблемы с инфраструктурой,
которой никто не занимался и которая устарела. Но в принципе они
понятны и решаемы. А каких-то принципиальных тормозов к развитию
— скрытых, например, в их размере — как мне кажется, у главных
наших городов нет.
— А как же депопуляция? Отток жителей в центральные регионы?
Глазычев В.Л.: Проблема в том, что нынешняя разреженная
сеть городов досталась нам в наследство от другой страны — СССР.
Эта страна иначе управлялась и иначе функционировала. Поэтому
сегодня модель расселения, скроенная по лекалам плановой экономики,
повисла на России, как пиджак на сильно похудевшем человеке. Нет
ничего катастрофического в том, что некоторые населённые пункты
— неперспективные с точки зрения их географического положения,
экономического статуса и так далее — перестанут существовать на
карте. Пусть люди уезжают: не надо им мешать. Вряд ли этот процесс
затронет крупнейшие российские города. К тому же он имеет свои
положительные стороны, в частности впервые в нашей истории руководители
начинают осознавать, что человеческий ресурс тоже исчерпаем, что
нужно заботиться о его сохранении. Начинается конкуренция между
регионами за людей, за настоящих граждан. И это самим россиянам
только на руку.
Бояться того, что обезлюдеют какие-то территории, вроде Восточной
Сибири, как мне кажется, тоже не стоит. Пусть там будут дикие
леса — прекрасно, это просто подарок всему человечеству. В конце
концов, в Канаде или Австралии тоже очень редкое население, но
это не мешает им быть цивилизованными странами. Наша естественная
линия расселения имеет форму воронки, сужающейся от северо-запада
к востоку, и не нужно её бояться и перекраивать.
— Говоря о неперспективных городах, вы имеете в виду монопрофильные?
Глазычев В.Л.: На самом деле определение "моногород"
ничего не объясняет. Одно ли в городе предприятие или несколько,
процветает оно или догнивает, судьба всех малых населённых пунктов
поразительно похожа: молодёжь оттуда уезжает. И это, конечно,
драматичная ситуация. Дело в том, что сегодня у ребят на порядок
выросли амбиции и аппетиты, не в последнюю очередь благодаря телевизору,
а возможности реализовать свои мечты в малом городе практически
нет. Поэтому этим городкам временем брошен самый серьёзный вызов.
— Они способны на него ответить? Или будут исчезать с карт?
Глазычев В.Л.: Здесь все зависит от конкретного
города. Понятно, что малые населённые пункты, жители которых работают
на предприятиях нефтяного сектора или в том же Росатоме, чувствуют
себя уверенно. Военные городки, конечно, поредеют — их было слишком
много, но часть останется хотя бы потому, что стране всё-таки
необходима армия и рано или поздно руководство об этом вспомнит.
Бывшие леспромхозные посёлки обречены: делать там совершенно нечего
и нужно выделять субсидии на то, чтобы достойно переселить их
жителей в другое место. В целом же, как мне кажется, у малого
города сегодня есть три основных сценария развития.
Первый подходит для тех населённых пунктов, которые территориально
близки к какому-либо региональному центру. Если вы проведете окружность
на расстоянии 40-60 километров вокруг крупного города, то обнаружите,
что в этом пространстве сосредоточена масса небольших городков.
Они имеют все шансы стать неотъемлемой частью успешной агломерации.
Жить в них дешевле и даже удобнее, чем в центре, а добираться
до работы в главном городе не так долго. Так что население там
будет задерживаться.
Второй сценарий рассчитан на города, которые расположены в местах,
пригодных для сельского хозяйства. Если поблизости с таким населённым
пунктом кто-то решает организовать современный агрокомплекс, он
будет нуждаться в людях с городской культурой, в эффективных работниках
и менеджерах. В этом случае город может стать своеобразным сервисным
центром для какого-либо предприятия.
Наконец, есть ограниченное число городов, которые способны раскрыть
свой туристический потенциал. Не всем стать Суздалем — это понятно,
но шансы остаются. Долгое время развитие нашего внутреннего туризма
тормозилось катастрофической ситуацией с малой авиацией. Сегодня
вроде бы проблема стала решаться: вступил в силу закон "открытого
неба", который упростил подготовку к полету небольшим суднам.
Может быть, это позволит новым интересным городкам появиться в
туристических маршрутах.
— И есть уже положительные примеры, когда город сумел воспользоваться
одним из сценариев?
Глазычев В.Л.: Давайте вспомним Кондопогу, которая
одно время была у всех на устах. Сейчас это вполне благополучный
город, хотя и монопрофильный. Местный комбинат построил там прекрасный
спортивный комплекс, пригодный для олимпийского резерва. А кроме
того, там появилось театральное помещение с органом, причём таким,
на котором готовы играть лучшие музыканты. В результате к городу
была проложена хорошая дорога от Петрозаводска, и он стал привлекательным
благодаря своим культурным и спортивным сооружениям, равных которым
поблизости не найти.
Интересна судьба Череповца: он сейчас стремится вырваться из
ментальности сугубо промышленного центра. Вместе с Вологдой этот
город образовал своего рода "гантельную" агломерацию
с индустриальным парком посередине. То есть местная администрация
учится мыслить современно: мэр даже послал ко мне в заочную аспирантуру
двух своих подчиненных, чтобы они создали перспективный план развития
города. В плане, кстати, планируется рассмотреть и туристический
потенциал Череповца.
— Правильно ли я понимаю, что успешное встраивание в современность
конкретного города зависит только от предприимчивости его руководителей?
Глазычев В.Л.: Не только, но во многом. Причем
это касается не только монопрофильных и малых, но и вообще любых
городов. Собственно, с тем, что местная администрация начинает
понимать свою роль, и связаны ростки моего оптимизма. Например,
большая работа была проведена в Калужской области, в небольших
городках, вроде Обнинска, примыкающих к Московскому региону. Там
возникли специальные агентства развития, которые занимались тем,
что привлекали инвесторов, разрабатывали проекты благоустройства
территорий и так далее. Их деятельность очень скоро дала очевидные
результаты. Сейчас похожее движение начинается в Башкирии. Проводится
зонирование региона: определяются те места, которые могут стать
привлекательными с туристической точки зрения; города, у которых
есть шанс стать сервисными центрами; населённые пункты, которым
правильнее было бы существовать в агломерационной структуре. Впервые
в моей практике руководство такого большого города, как Казань,
пригласило широкий круг экспертов для разработки технического
задания на корректировку генерального плана. Обратите внимание:
речь идёт не о самом генеральном плане, а о техническом задании.
То есть люди хотят понять, на что объявлять конкурс, на каком
логическом стержне должен быть основан всякий творческий проект.
Это серьёзнейший сдвиг, если хотите, не только в градостроении,
но и в психологии. Большие надежды я возлагаю также на Карелию.
Похоже, местный губернатор признает пользу зональной работы, тщательной
оценки перспектив и возможностей каждого участка вверенной земли.
— Интересно, а какую роль в развитии городов играет федеральная
власть? Ведь часто выходит, что стремление к самоорганизации того
или иного региона, а тем более города противоречит перспективным
планам центра.
Глазычев В.Л.: Факт в том, что из-за существующей
бюджетной политики наши города очевидно недокормлены. Центр забирает
большую часть средств из регионов, а дальше распределяет их по
не совсем понятным критериям. Во всяком случае, размер транша
гораздо больше зависит от лояльности, чем от действительной потребности
области. В принципе, даже региональная власть иногда стремится
упростить взаимоотношения с городами, отказав им в творческом
определении своей судьбы. Так что здесь проблемы есть всегда.
Свою лепту вносят крупные фирмы, ряд которых практикует колонизаторскую
политику по отношению к местностям, приносящим им доход. То есть
они забирают максимум прибыли, оставляя в регионе минимум. Я проехал
по всему Ханты-Мансийскому округу и к концу путешествия мог точно
сказать, какой нефтяной компании "принадлежит" тот или
иной город. Например, работникам "Сургутнефтегаза" приходится
совсем скверно.
С другой стороны, мы всё-таки живем не в Средние века и нужно
понимать, что существовать самостоятельно города не могут. Во всём мире они находятся на дотациях из центра, с той только разницей,
что власти понимают: эти дотации — самые верные инвестиции. Даже
в США бюджеты городов складываются не только из местных налогов,
но и из субсидий округа, штата, грантов третьего сектора. Так
что между центром и городами нужно выстраивать отношения, идя
на взаимные уступки.
— С властью понятно, а влияют ли на судьбу города его жители?
Существует ли в России та самая городская культура, которая поощряет
самоопределение?
Глазычев В.Л.: Вообще негородской культуры в мире
уже почти не осталось. Просто она встречается в низовом и развитом
вариантах. Страшно, когда верхний её слой уничтожается, а в истории
нашей страны такое происходило неоднократно. Городская культура
— это особый феномен, который нарастает сверху и размывается снизу.
Если волны сначала деревенских жителей, потом лимитчиков, потом
мигрантов целый век штурмуют города той или иной страны, те просто
не успевают всех "переваривать". У нас ведь фактически
нет городов с тремя поколениями местных жителей. Поэтому очень
редко у людей появляется чувство ответственности за то место,
где они живут. А как раз это чувство и формирует настоящего горожанина.
Но и здесь есть положительные примеры. Достаточно вспомнить Мышкин
— городок-малютку, у которого, как нам казалось в 90-е годы, почти
не было шансов на выживание. Там нашлось несколько людей, носителей
этой высокой городской культуры, которых смог сплотить вокруг
себя директор местного народного музея — Владимир Гречухин. Несколько
добровольцев фактически сделали невероятное: превратили свой город
в бренд, опираясь только на его название. Их стараниями Мышкин
появился в туристических маршрутах, к изготовлению сувениров подключилось
все местное население. На такой прорыв способен далеко не каждый
крупный город.
|
