|
Завтра референдум по вопросу объединения Иркутской области и
Усть-Ордынского Бурятского автономного округа, вложенного в область
как маленькая матрёшка в большую. Действительно маленькая, хотя
по площади округ не так уж мал, населения в нем — меньше 150 тысяч
человек, а в области 2 миллиона 400 тысяч. Иркутская область много
лет замедляла рост экономики — виной тому было откровенно слабое
руководство и в связи с этим высокие риски для бизнеса. С приходом
губернатора Александра Тишанина ситуация начала меняться, и теперь
крупные инвесторы готовы вложить сюда около 18 миллиардов долларов.
Здесь уже есть энергетика, алюминий, лесной экспорт. Скоро сюда
начнет сдвигаться центр всего нефтегазового хозяйства Сибири.
У Иркутской области впереди ясная перспектива. Отдельно у Усть-Ордынского
округа — с его четырьмя поселками нет иной перспективы, кроме
угасания. В случае объединения, как это было с Красноярским краем,
просматривается дополнительный бонус — особая инвестиционная поддержка
со стороны федерального центра. При этом на культурную автономию
бурятского населения никто не покушается, так что шаманы волнуются
зря.
Все это настолько очевидно, что возражать против объединения
всерьёз может только горстка людей, составляющая окружную элиту,
да ещё те интеллигентские круги в соседней республике Бурятия,
что тешат себя грезами о возрождении краткосрочной Бурятской республики
в её границах семидесятилетней давности.
Надеюсь, что здравый смысл возобладает и что интегрированная
Иркутская область сосредоточит усилия не только на промышленном
развитии, но и на сбережении всемирной ценности — озера Байкал.
Байкал, воды которого в близком будущем станут, может быть, важнейшим
стратегическим ресурсом страны. Станут, если строители нефтепровода
всё же правы, если прав Ростехнадзор, взявший на себя поистине
грандиозную ответственность, подправив Водный кодекс в той его
статье, где ранее водоохранная зона Байкала была проведена по
вершинам окрестных горных хребтов.
Кстати, о Водном
кодексе.
Водный кодекс РФ только что был принят Государственной Думой
в окончательном, третьем чтении. Газеты уделили этому событию
по одной строке. Телевидение и вовсе пропустило. А между тем ни
разу ещё полное пренебрежение общественным мнением не касалось
столь всеобщего блага, как вода.
В начальных статьях кодекса хорошие слова, но, несмотря на протесты
множества экспертов, Федерация фактически отказывается от контроля
над внутренними водами страны. Даже плохие ученики усвоили в начальных
классах, что есть такая вещь — речные бассейны. Но бассейновых
управлений в кодексе нет. Вместо них — бассейновые советы с рекомендательными
функциями. Реальное влияние таких совещательных органов, как известно,
ничтожно. Вода в реке, как известно, течет, но единая река режется
на отрезки по границам между субъектами Федерации. В переводе
на язык практики это означает, что жители города, что ниже по
течению, будут подавать иски об ущербе за загаженность питьевой
воды властям своего региона, хотя виновником может быть предприятие
другого субъекта Федерации. Тяжбы такого рода могут тянуться годами.
Кодекс трактует воду только как товар. На товар устанавливается
договорная цена. Выигрывает на аукционе тот, кто больше заплатит.
Впрочем, можно ведь и сговориться, и занизить цену водопользования:
сегодня ты выиграешь, завтра я. Мягко, без акцентировки на это
внимания, практически устранен водный налог, так что не понятно:
где субъекты Федерации будут брать деньги на восстановление "водных
объектов". Попробуйте вообразить, как будут выглядеть на
аукционе нищий городок или сельскохозяйственное предприятие, над
которым уже висит дамоклов меч банкротства! Немного нужно воображения,
чтобы представить, к чему ведет право передачи контракта на водопользование
третьим лицам — особенно в засушливых районах. Скупив договоры,
или подкупив муниципалитет, какой-нибудь агрохолдинг сможет преобразиться
в господина воды, продающего её бедным соседям по капле. Заверения,
что все такого рода сделки допускаются исключительно при одобрении
властью, открывают заинтересованным лицам такие возможности коррупции,
о каких им ранее можно было только мечтать.
Заодно в отдельный закон о введении кодекса в действие его авторы
внесли поправки в уже действующие законы. В этом и вовсе могут
разобраться только специалисты, которым хватило сил выяснять,
какое именно содержание скрыто за формулировкой "в кодексе
таком-то убрать статью такую-то". А между тем одним махом
устранены важные инструменты планирования в городах…
Уныние в том, что это даже не экономический лоббизм. Это, скорее
всего, прямое следствие почти религиозного схематизма: рынок,
так везде рынок; контракт, так всюду контракт; аукцион, так везде
аукцион. Так решили мудрецы из ведомства Германа Грефа. И депутаты
Государственной Думы, как бандарлоги, загипнотизированные взглядом
удава Каа, за всё это проголосовали, презрев позицию десятков
экспертных общественных организаций. Последний редут — Совет Федерации.
Ещё есть шанс, что у сенаторов достанет и мудрости, и мужества,
чтобы отклонить Водный кодекс в его нынешнем виде.
|
