|
Давно известно: русский человек не любит процедур как таковых.
Я русский человек, и мне тоже всякие процедуры, все эти упорядоченные
цепочки поступков, приобретающие власть над человеком, над его
волей и эмоциями, что нож вострый. Однако терплю. Ни одна социальная
машина без системы процедур функционировать не в состоянии, при
сем любых хранителей процедур в нашей культуре принято именовать
бюрократами и,
соответственно, презирать. В этой презрительности отражена известная
концепция воли вольной, сосредоточен опыт дореволюционных поколений
и в особенности опыт поколений советских, коль скоро этот опыт
втемяшивался в голову с пионерского возраста. Особенно восхитительны
были открытые партсобрания, на которых я, заведуя сектором НИИ,
уже обязан был присутствовать, несмотря на то, что чаша членства
меня миновала. "Необходимо избрать секретаря
собрания... какие будут предложения?"; "внести
в протокол — не вносить в протокол..."; "переходим
к закрытой части собрания..."
Вообще говоря, советская эпоха только пионерско-комсомольско-партийные
процедуры и добавила к прежним, унаследовав их от старого режима
полностью, разве что в погоне за централизацией перенеся некоторые
на более высокие этажи, вроде утверждения учёных степеней, отнятого
у университета вместе с его автономией и переданного в ВАК.
Перестройка привнесла некую импровизацию, когда, скажем, надо
было соорудить некую организационную химеру для формирования Съезда
народных депутатов с его квотами для общественных организаций.
Кто видел, помнит с чувством неловкости: бедный Сахаров, как все
правозащитники, чтивший культ процедур, никак не умел совладать
с одной из них — регламентом.
И вот сейчас новая напасть — недостаточно процедурно оформить
правила монтажа новых институтов, в чем периодически возникает
потребность. Необходимо ещё, чтобы участники процесса работали
сообразно этим процедурам. Напрасно иные считают, что "оранжевый
синдром" нас вовсе не касается. Касается! Всякий раз, когда участник
процесса не желает признать результаты цепи действий, на которую
он сам дал согласие.
Я участвовал как наблюдатель в региональных собраниях, где надлежало
избрать делегации на окружную конференцию — все в рамках формирования
третьего эшелона Общественной
палаты. И ещё мне выпало вести окружную конференцию, по поводу
чего "Коммерсантъ" не замедлил высказаться со всей решительностью
защиты свобод и воли.
В одном случае делегатов от заявивших своё участие организаций
было около восьмидесяти, и подавляющим большинством было принято
решение голосовать списком. Разумеется, такой список из двадцати
должен был кто-то готовить, и его готовили в ходе предварительных
консультаций между организаторами от Законодательного собрания
области и наиболее мощными, известными общественными организациями.
Там было немало критериев, включая известность по публикациям,
наличие успешно отработанных грантов и наград, известность лидера,
но главное в том, что решение голосовать списком было принято
в строгом соответствии с демократической процедурой.
И что? Разумеется, протесты, жалобы, недовольство.
В другом случае делегатов было чуть более шестидесяти и была
принята форма рейтингового голосования по полному списку. Подсчет
голосов был поручен счётной комиссии, не включавшей самих делегатов.
Симпатично это или не очень, но эта процедура была принята собравшимися
при всего нескольких голосах "против". Подсчитали, доложили, утвердили
результат все тем же абсолютным большинством.
И что? Протесты, недовольство, жалобы.
А теперь представьте себе окружную конференцию пятнадцати делегаций
по двадцать душ каждая. Из этих душ, представляющих вполне достойные
организации, не столь уж многие успели как-то узнать немногих,
несмотря на то, что в Приволжском
округе мы проводили и форумы, и ярмарки социальных проектов
в течение пяти лет.
Существует ли процедура, согласно которой триста малознакомых
людей могли бы выбрать искомых (требуемых законом) десять или
несколько больше кандидатов за обозримое число часов в ходе одноступенчатых
выборов?
Мне такая процедура неизвестна. Необходимы были исследования
ожиданий от Палаты у большинства жителей, и ещё долгие консультации
с выбранными руководителями делегаций, и предъявление согласованного
решения на суд большинства. Решение большинства было, но есть
и громкий хор протестующих.
Бесконфликтной модели нет, пока сам наш "третий сектор" всё ещё молод, неискушен и не без оснований подозрителен, ведь серьёзный
процедурный опыт имеется только у тех, кто прошел школу хотя бы
комсомола.
В античной полисной демократии основой основ была жеребьевка,
от чего качество управления не особо улучшалось — прения ораторов
на собрании шли лишь по поводу общегосударственных дел, и покушение
на принятое большинством решение трактовалось как государственная
измена, караемая остракизмом.
Классическая представительная городская демократия вырастала
из нахождения форм ассоциирования ассоциаций — гильдий и цехов,
отработавших внутренние системы жёстких процедур, и представить
себе, чтобы кто-то из цеха, скажем, торговцев шерстью мог оспорить
решение цехового старосты, решительно невозможно.
Когда в России практически с нуля создавалось земское представительство,
пришлось изобретать сложную, многоступенчатую систему выборов
по сословиям.
Оставим в стороне многопартийную систему — там партийная дисциплина
хотя и нарушается время от времени, но остается фундаментом политической
игры.
А как быть с представительством столь в целом "жидких" сущностей,
как общественные организации, абсолютное большинство которых вообще
не имеет фиксированного членства? Где-то это организация, обросшая
системой процедур, включая ротацию руководства, где-то это компактная
группа энтузиастов, способная под конкретную акцию отмобилизовать
сотни и даже тысячи участников, а где-то в действительности один
яркий лидер, небольшой круг советников и помощников и при сем
давний и эффектный послужной список конкурсов или благотворительных
акций...
Вопрос далек от простоты, и, как говаривал Сенека, на свой лад
расширив максиму Гиппократа, "выбор коварен,
суждение трудно".
Князь Кропоткин, ныне у нас известный слабо и неверно, был, конечно
же, глубоко прав, когда писал в "Земле и воле": "Свободное
соглашение, свободная организация отлично заменяют дорого стоящий
и вредный государственный механизм и выполняют ту же задачу лучше
его". Прав, но только свободная организация предполагает
соглашение по процедурам, так что с быстрым осуществлением этой
мечты придётся повременить.
|
