5. Погружение в район
Неопознанный нелетающий объект
Итак, в опоре на долгий опыт деятельного размышления о городах
и на первичное представление о малых городах и поселках Приволжского
округа, требовалось сделать следующий шаг. При всей ценности экспедиций,
было ясно, что простое умножение числа «обработанных» городов
не может дать существенно новое качество. День-два напряженной
работы в городе, где ты для всех чужой, — это всё же совершенно
недостаточно для того, чтобы добраться до глубины происходящих
в нем процессов. Следовало сменить инструментарий, тем более что
любой районный центр существует отнюдь не в вакууме, а в сложной
системе взаимодействий с сельской округой, о которой мы практически
не знали.
Ещё обрабатывались материалы второй серии экспедиций, когда я
предпринял новую для нас попытку осуществить проникновение в город
и район одновременно. Замысел заключался в том, чтобы на короткое
время создать особые «игровые» условия, в которых можно было бы
достичь конструктивного сотрудничества со всем местным сообществом.
Сделать это без активного включения не только администрации, но
и всех реальных лидеров местного общественного мнения было бы
невозможно. Для того чтобы получить новое качество, предстояло
провести «игровые» семинары в разных регионах и убедиться, верен
ли наш вывод, что характер деятельности городского сообщества
не зависит напрямую от того, в какой области или республике находится
районный центр.
Надлежало тщательно подойти к выбору мест, по возможности принимая
во внимание и специфику каждого, и возможность соотнесения условно
похожих городов, и, наконец, готовность местного сообщества пойти
на эксперимент такого рода. Благодаря интересу Центра
стратегических исследований (ЦСИ)
к проблеме новой границы, выбор Кувандыка был для меня самоочевиден.
С Казахстаном граничат и Оренбургская и Саратовская области, но
из 13 приграничных районов Оренбургской области Кувандыкский район
отличается тем свойством, что, находясь на «талии» региона, он
простирается от одной его границы до другой. Здесь между Башкортостаном
и Казахстаном расстояние менее 80 км.
Хотя мы получили достаточно любопытные результаты, сразу
следует сказать, что по недостатку опыта я сделал несколько
существенных ошибок. Первая из них была в том, что я рискнул
проводить семинар почти без подготовки на месте, положившись
на работу федерального инспектора по Оренбуржью. Алексей
Алексеевич Ковальский сделал все что мог, добившись предварительного
согласия местных властей. Так называемая «объективная информация»
была собрана, но позднее стало ясно, что это не отменяло
необходимости моего участия в предварительных поездках,
так как местные жители в большинстве долго не могли осмыслить,
в чем они в действительности должны были принять участие.
Второй ошибкой было стремление совместить обсуждение темы
района и темы границы в одном семинаре. Теоретически такое
стремление и понятно и правильно, однако участие в семинаре
группы людей в погонах долго было скорее тормозом, чем подспорьем
общей работе: обсуждение темы приграничья с офицерами среднего
звена могло начаться только после того, как пограничное
начальство удалилось. Третья, в тот момент вынужденная,
ошибка заключалась в том, что, стремясь опереться на сколько-нибудь
квалифицированных ассистентов, я взял в Кувандык группу
специалистов по проектной работе с жителями из Москвы. Я
неплохо знал этих людей, они прекрасно справляются со своими
задачами, но здесь необходимо было работать в контакте прежде
всего с администрацией района, тогда как опыта вхождения
в ситуации промышленного и сельскохозяйственного производства
у них не было. Наконец, была и четвёртая ошибка. Привыкнув
за долгие годы к работе в проектном режиме и к взаимодействию
с людьми, владеющими проектным опытом, я невольно переоценил
меру распространенности этого вида работы и пригласил на
семинар группу преподавателей из Оренбургского аграрного
университета. Те молча отсидели полдня и уехали, не найдя
себя в процессе. К счастью, специалисты из государственного
университета остались и работали напряженно[1].
Четыре ошибки сразу — это немало, и всё же мы во многом
преуспели за дни работы. К той краткой характеристике Кувандыка,
что была подготовлена одной из наших экспедиций, прибавилось
многоступенчатое обсуждение всей совокупности проблем города
и района. Обнаружилось, что предприятие первичной химической
переработки сырья заработало достаточно стабильно: здесь
спрос если и подвержен конъюнктурным колебаниям, то довольно
медленным. То же относилось к переработке подсолнечника.
Куда сложнее обстояло дело с местным машиностроительным
заводом, переименованным в АО, из чего не последовало никаких
существенных изменений. Руководство завода лишь раз мелькнуло
на семинаре, тогда как его специалисты работали с нами напряженно
— это и позволило в полноте увидеть драму советского инженерного
сознания в постсоветское время. Нереализуемая мечта о государственном
заказе почти парализовала волю к овладению современным анализом
рынка и средствами реконструкции управления. Прошло уже
девять лет после нашей работы в крымском Орджоникидзе, восемь
лет от наших трудов с АО «Конрад» в подмосковных Химках[2],
но мы всё ещё имели дело почти с той же беспомощностью экс-капитанов
производства. Кувандыкские «кулибины» взялись за, казалось,
вполне перспективное дело сооружения и монтажа ветровых
электростанций, что для Оренбуржья более чем актуально.
Разумеется, они собрали работающую установку, но, увы, взялись
за решение новой для себя задачи, не озаботившись тем, чтобы
всерьёзть мировой опыт. А этот опыт доказал со всей убедительностью,
что ветровая станция — дело очень непростое, что 90% из
десятков компаний, бравшихся за него, разорились и одним
лишь голландцам и немцам удалось добиться эффективного отношения
между ценой и качеством, тогда как японские фирмы, при всем
их компьютерном оснащении, провалились полностью.
За четыре дня работы «промышленная» группа достигла одного —
понимания, что, только объединив на контрактной основе усилия
с инженерами-экономистами, эффективно развернувшими работу при
Оренбургском университете, кувандыкские машиностроители могут
обрести некий шанс на успех.
Значительно интереснее шла работа в «социальной» группе.
Именно здесь стала ясна драма удаленных русских поселков
к югу от реки Урал. При малочисленности их немолодого населения
одна за другой стали замирать привычные социальные услуги:
закрылись магазины, были отменены автобусные маршруты, перестали
ездить почтальоны и даже доставка пенсий превратилась в
серьёзное экспедиционное предприятие. В этих условиях все,
кто мог двинуться с места, перебрались за Урал, оставшиеся
дома начали разрушаться, и тогда на место прежних хозяев
стали появляться новые, с юга. Группа разработала два работоспособных
проекта. Один, сочиненный молодёжью, получил название «скорая
социальная помощь» и представлял собой добротно просчитанную
программу объединения всех видов стандартных услуг в мобильную
систему на базе соединения профессиональных и волонтерских
сил. Другой — опирался на новый ресурс: железнодорожные
связисты уже протянули оптико-волоконный кабель до Кувандыка,
так что требовались весьма умеренные затраты для того, чтобы
шаг за шагом обеспечить дистанционную связь районного центра
и его библиотеки с теми селами, за которые ещё стоило бороться[3].
Наши экспедиции уже показали, что интернет отнюдь не является
диковинкой даже в весьма удаленных малых городах, так что
и здесь местное сообщество оказалось вполне готово к восприятию
проекта, тем более что из четырёх десятков пользователей
сети в Кувандыке добрая половина участвовала в семинарских
бдениях.
Я ещё не рискнул тогда всерьёзвтягивать в работу семинара специалистов
из аграрного сектора местной экономики, но за счёт плотного контакта
с главами администраций ряда сельсоветов, сельскими учителями
и врачами стала, по крайней мере, проявляться весьма специфическая
картина событий, происходящих в пространстве района. Кувандыкский
перешеек замечателен тем, что на территории всего одного административного
района природа разыграла целую гамму ландшафтов: от сухой степи
за рекой Урал и вдоль границы с Казахстаном до заросших высокими
деревьями долин между холмами в срединной части и, наконец, горнолыжные
склоны, а над ними — плато с идеальными условиями для твердых
сортов пшеницы. Этот бы участок земли да в хорошие руки! Однако
хороших рук здесь не было. В советское время было принято с каждым
годом увеличивать площадь распаханных земель и отчитываться объемом
посеянного зерна. В постсоветское время в Оренбуржье, губернское
начальство которого ни на йоту не отступило от прежней веры, продолжалось
то же самое вплоть до 2002 года, когда даже здесь признали, что
это путь в бюджетную пропасть. Соответственно, хотя всякий готов
был с восхищением рассказывать о байдарочном спуске по реке Сакмаре
и о лесах на границе с Башкирией, никто не хотел увидеть в природном
комплексе района ресурс развития. Именно на «социальной» группе
семинара со всей полнотой обнаружилось, что только вялость районных
властей воспрепятствовала тому, чтобы по суду перенять практически
заброшенное хозяйство дома отдыха, ранее принадлежавшего профсоюзам,
грамотно передать его в частные руки и начать планомерное освоение
долины Сакмары. Было выявлено ещё по меньшей мере пять закрытых
от ветров «карманов» долины, где буквально напрашивалась организация
поначалу скромного бальнеологического курорта, тем более что и
в минеральных водах недостатка нет.
На этот раз у меня не было задачи исследовать район, однако по
всем школам района были собраны детские рисунки, которые позволили
увидеть и ландшафтное многообразие территории, и особенности современного
«натурального» хозяйства (обилие скотины и птицы на рисунках),
и наличие пограничных пикетов в лощинах и на холмах. Вручать призы
авторам лучших рисунков я должен был в Доме культуры большого
села Ибрагимово. Сантехника в ДК не работала, однако в целом клубное
хозяйство вполне успешно функционировало — даже обнаружился компьютерный
проектор. Приятно изумило одно обстоятельство: с двумя из трёх
юных призеров пришли отцы, что лучше всего свидетельствовало о
здоровом состоянии семей. Разумеется, для гостей был устроен концерт,
что в данном случае оказалось более чем любопытно. После выступления
трёх детских танцевальных групп разного возраста, демонстрировавших
широкое разнообразие стилей от народных танцев до рок-композиции,
на сцену вышел женский хор: старинные казачьи песни исполнялись
десятком женщин, лица которых отразили всю мыслимую этническую
гамму — от чисто русских до чисто узбекских. Достойно упоминания,
что все ансамбли выступали в новеньких сценических костюмах. Село
с более чем двумя тысячами жителей, не имея ни рубля помощи из
районного бюджета, оказалось в состоянии нести нагрузку, связанную
с ДК.
Ещё во времена Семенова-Тян-Шанского было понятно, что зауральская
степь пригодна исключительно для овцеводства, но безграмотные
коммерческие операции с шерстью в первые годы перестройки разрушили
здешнее животноводческое хозяйство. А теперь оказалось, что его
некому подобрать. Плато и впрямь замечательно для выращивания
твердых сортов пшеницы — если обеспечить полив на полях в частые
здесь засушливые годы и сократить так называемый пахотный клин
до экономически целесообразных пределов. Стоит ли говорить, что
таким образом здесь вопрос не ставился никогда.
Районное начальство то ли было всерьёзнапугано стихийным характером
миграционных процессов, то ли привыкло запугивать губернское начальство
так называемым миграционным фактором в надежде на дополнительные
льготы. На семинаре мы выслушали немало замечательных историй,
правдоподобность которых всё же подлежала проверке и в тех случаях,
когда источником информации служили первые лица района. Во всяком
случае, стало понятно: следует разобраться, что на самом деле
творится на границе и что в действительности происходит с миграционными
процессами. Это побудило ЦСИ организовать по неостывшим ещё следам
семинара две целевых экспедиции.
Одну из них мы предприняли вместе с главным федеральным инспектором
по области Петром Николаевичем Капишниковым, проехав в общей сложности
полторы тысячи километров вдоль новой границы, феномен которой
столь ещё мало известен, что ему следует уделить некоторое место.
|
