О Г.П. Щедровицком и ММК

При этом знакомство, а позднее и долгие приятельские отношения с ГП сыграли в моей жизни весьма существенную роль уж тем, что был человек, которому я мог позвонить ближе к ночи и спросить: правильно ли я понимаю, что деятельность и культура могут быть трактованы как аналогия реки и горных пород, через которые она прокладывает русло, подхватывая на скорости частицы материала, перетирая и перемешивая их. Было два значительных препятствия тому, чтобы я был втянут в дела ММК в большей степени. Первое — моя увлеченность историей, историей проектного искусства в первую очередь, что никак не позволяло смириться с природой плоских схем, искусственно вычлененных из культурного контекста. Второе — втянутость в проектную практику и свободную педагогику, что позволяло в высоком темпе ставить эксперименты и получать описания шагов и процедур деятельности, не имевшие готовых образцов. И тот и другой материал накапливался быстро, и на его основе практически не с кем было строить диалог, тем более, что по собственному разумению я не испытывал ни малейшей почтительности к сочинениям других по проектным сюжетам.

После семинара в Новой Утке 1976-го или 77-го года случилось некое добавочное отдаление: моя кустарная методологическая работа, изданная как книга «Организация архитектурного проектирования», защищенная как первая докторская, но задавленная президиумом советского ВАКа, не вписывалась в тогдашние представления ГП о наиболее актуальных задачах. Мне, в свою очередь, не слишком были интересны темы обсуждений, хотя я, кажется, не терпел значимых поражений в их развертывании.

Вести об оргдеятельностных играх до меня, разумеется, доходили, с ГП я изредка встречался сугубо домашним образом, но до начала 90-х годов, когда я приступил к самостоятельной игре с городскими властями и городскими сообществами, не было оснований для новой встречи. Я принял участие в ОДИ в Набережных Челнах, где до того у меня был разыгран собственный этюд (сбор детских рисунков «Мой город», выставка и несколько проектных семинаров, втягивание председателя горисполкома в работу через проектный «комикс», сделанный для него персонально и т.п.). Честно выполнил свои игровые функции, и убедился, что это «не мой» вариант: не мог не признать эффективность «жёсткой» игры (иной вопрос — каковые её долговременные эффекты), но это лишь укрепило мою преданность «мягкой» форме, при которой идёт игра со случайным человеческим ресурсом только «на плюс». При этом мне интереснее всего было вести продуктивную игру с наиболее трудным человеческим материалом: главы районных администраций, главы малых городов, лидеры сельсоветской реальности.

Найти контактную зону для таких камерных операций и игр на пару сотен человек практически оказалось невозможно, так что зоной следующих контактов (уже с Петром Щедровицким) стали семинары с участием молодёжи, эффективность которых для меня не вполне очевидна. Разумеется, такого рода сессии не лишены смысла, но, на мой взгляд, единственно в сочетании с глубоко традиционной схемой взаимодействия «мастер — ученик», заместить которую до настоящего времени не могла ни одна технология.