|
Верные рыцари архитектурного ремесла всё ещё работают
под заказ и на интересы заказчика. Однако и рыцарство, и любовь
к ремеслу давно вышли из моды. С двадцатых годов прошлого века
утверждалась иная трактовка профессионализма. Архитектор сочинял
проектную концепцию, а затем искал клиента, который увидит в ней
отражение собственных подсознательных стремлений. С частным клиентом
такое проходит с трудом, с диктатором при власти — практически
никогда. Зато появление клиента корпоративного, будь то правительство
эпохи 7многопартийной демократии или правление крупной фирмы,
означало наступление новой эпохи.
Тут нет ни единой воли, ни внятного художественного вкуса, но
всех обязывает культурная норма, согласно которой и воля, и вкус
быть непременно должны. Корпорации ищут выход из неловкой ситуации,
обращаясь к экспертам. Эксперты сканируют мировой рынок, ориентируясь
на "брендовые" имена, после чего, как правило, следует
тендер или закрытый конкурс. В свою очередь, "звёзды",
за именем-брендом которых стоят крупные институты, должны быть
готовы в любую минуту включиться в процесс, для чего им необходимо
иметь целые серии заготовок на все случаи жизни. Эти институты,
в свою очередь, сканируют мировой рынок, не только отслеживая,
где в данный момент созревает ситуация для крупного заказа, но
и собирая досье на тех чиновников, кто, скорее всего, будет представлять
интересы корпорации. Эта игра началась всерьёз уже с конца 1970-х
годов, когда, скажем, американская фирма Hellmut, Obata &
Kassabaum выиграла тендер на проект университета в Эр-Рияде у
очень серьёзных конкурентов. ХОКи мудро упаковали папки с чертежами
в ларец, обтянутый зелёным сафьяном. Как мне рассказывал PR-менеджер
HOK годы спустя, зелёный сафьян был результатом внезапного наития.
Качеств того проекта он отнюдь не умаляет, но сафьян помог.
Прогресс есть прогресс, игра давно не терпит импровизаций. Двадцать
лет назад шеф ньюйоркского бюро, уволившего две трети сотрудников
из-за спада инвестиционной активности в США, показывал мне эскизные
проекты небоскребов для Шанхая — заказы на них ещё не появились,
но было понятно, что появятся. Россия, которой до совсем недавнего
времени не было на карте мировой архитектуры (ностальгия по авангарду
1920-х годов не в счет), появилась на этой карте десяток лет назад
— поначалу как зыбкая перспектива. То, что происходит сейчас,
всем известно: достаточно просмотреть хронику перемещений сэра
Нормана Фостера по российским просторам.
Но вот что любопытно. Когда ARX подробно освещал конкурс на "Балтийскую
жемчужину", уже развертывалась эпопея с проектом Конгресс-центра
для Стрельны. Тоже Петербург, но г-жа губернатор в данном случае
ни при чем — территория федеральная, и интересы заказчика представлял
управделами президента Путина г-н Кожин. Не каждый раз одновременно
проводятся два конкурса: открытый, о котором знали все, и закрытый,
о котором стало известно только после заседания жюри открытого
конкурса 24 сентября, да и то изустно. Если бы не питерский журнал
"Город", опубликовавший заметку Вадима Шувалова, я бы
точно о закрытом конкурсе не узнал. Неудивительно, если и Евгений
Асс, честно отработав в жюри конкурса открытого, узнал о закрытом
потому лишь, что его, не спрашивая, вписали и в это, второе, жюри.
Открытый конкурс — тема отдельная. Что называется, с особым
цинизмом устроители заранее решили, что кто бы там ни победил,
значения это не имеет, да и задание участникам выдали на три месяца
позже, чем тайным участникам тайного действа. Так, бросили косточку
с барского стола. А вот список основных игроков закрытого состязания
небезынтересен. Массимилиано Фуксас, Рикардо Бофилл, Вольф Прикс,
Эрик ван Эгераат, Марио Ботта, Жан Нувель. Понятия не имею, кто
составлял список приглашенных "звёзд", ясно лишь, что
это делал человек немолодой, солидный, равно ориентирующийся и
в кругу стареющей мировой элиты, и во вкусах г-на Кожина и его
советников. Гэри — слишком экстравагантен, Перро — после
Мариинки с нами больше дела иметь не будет, Фостер — его
уже многовато… А так: ван Эгераат явно считывался как авангардист
(напрасно, судя по тому, как лихо он продал начальству диснейлендовский
прожект "Острова Федерация" напротив Сочи), и он оправдал
надежды — контролируемый хаос наклонных стоек, поддерживающих
плоские купола, как-то очень уж знаком. Ботта ударился в запоздалый
деконструктивизм. Нувель разыграл тему Роджерса: обособленные,
обтекаемые объемы залов в "парке" под общей кровлей.
Заготовка Прикса была неуместна — его затея с всепроникающим
дневным светом под питерским небом хороша только для сезона белых
ночей. Да и агрессивное столкновение объемов — это точно
не по части управделами. Фуксас промахнулся иначе — его "аквариум"
с цилиндром зала, запечатанным внутри, уж слишком отдает братьями
Весниными и Голосовым. Не учел Фуксас того, что у нас перед конструктивистами
снимают шляпу, но подражать им не собираются. К тому же как они
не нравились прежним управделами (зато нравились Льву Троцкому),
так и новым не по вкусу.
Заготовки, разумеется, были у всех. Времени на адаптацию заготовок
и картинки хватало. И кто же вышел победителем? — Рикардо
Бофилл. Впрочем, узнать Бофилла в этом стрельнинском продукте
будет не просто. Куда делись гигантские ордера? Куда делись пропилеи
и амфитеатры? Нет их, будто никогда и не было. Специально для
ценителей иронии Бофилл презентовал палладиеву Виллу Ротонда,
вставленную в плоский стеклянный ящик. Конечно, не всю виллу,
а только её остекленный скелет, ну, и размеры побольше —
пролёт балки между стойками портика, сведенного к двухколоннику,
составляет 80 м.
В свое время Роберт Вентури настаивал на том, что здание
есть декорированный сарай. Бофилл пошел в ногу со временем сдирания
всяческих одежд и презентовал сарай без декора. Как и положено
"звезде", автор произнес победную речь, которую можно
свести к лозунгу, закольцованному, как речи Сталина или Мао: симметрия,
дескать, определяет красоту, красота — этику, а этика опять
же определяет симметрию. Бофиллу виднее.
Понятное дело, отечественные подмастерья непременно задекорируют
бофилловский кругом симметричный сарай. Подозреваю, что и восьмидесятиметровый
пролет "портика" сократят, добавив пару стоек — для
вящего сходства с Палладио.
И кто же владельцы сарайчика? В соответствии с современным трендом,
это частно-государственное партнерство, в котором государство
внесло в долю земельный участок, а деньги вложат "Лукойл",
Новолипецкий металлургический комбинат и три банка в придачу.
Легко представить вздохи, с которыми партнеры, изобразив на лице
восторг, входили в новую компанию. При таком раскладе инвестирования
этим партнерам, скорее всего, не слишком было интересно, как "оно"
будет выглядеть. Отсюда (см. начало) выбор за управделами —
полагаю, что как человек экономный, он решил, что при солидном
имени архитектора бофиллов сарай обойдется дешевле.
|
