|
Как развивалось местное самоуправление в Америке,
возможно ли перенять этот опыт в России и в Москве, обозреватель
"Известий" Наталья Духова спросила у профессора Московского
архитектурного института, члена Общественной палаты РФ Вячеслава
Глазычева.
— Как бы вы определили сложившуюся в столице модель управления?
Глазычев В.Л.: Сегодня в Москве решения в основном
принимаются наверху. Я же всегда настаивал на том, что это должна
быть двухъярусная конструкция. Транспортные, инженерные, законодательные
вопросы должны решаться на уровне города. Но многие вопросы нужно
опустить на гораздо более низкий горизонт. Поскольку этого нет,
жители тотально пассивны. Как активны были москвичи в самом начале
перестройки, как интересно в начале 1990-х развивались ТОСы —
органы территориального самоуправления. Сегодня уровень органов
местного самоуправления смехотворен. Ни денег, ни властных, ни контрольных
полномочий на территории управы "икс" они не имеют.
— И как изменить ситуацию?
Глазычев В.Л.: Приведу пример из чужой жизни. Однажды
я присутствовал в Нью-Йорке на любопытном судебном процессе.
На нем рассматривалось дело одной строительной компании, построившей
в Манхэттене дом выше определённой законом высоты. Суд постановил
взыскать с нее штраф в кассу города, навсегда запретить ей работать
на территории Манхэттена, а лишние этажи — размонтировать. А началось
всё с дамы, которая, гуляя с собачкой в Манхэттене, обнаружила,
что здание на месте снесенного выходит за рамки законной нормы.
Искать правды она стала не у городского начальства, а в общественной
структуре (там это называется "третий сектор"), имеющей
своих юристов. Там привлекли экспертов, а в итоге и был подан
этот судебный иск.
— У нас о таких решениях не слышно. Хотя "дам с собачками"
хватает.
Глазычев В.Л.: Но им некуда обратиться. У них нет
ни денег, ни квалификации на судебные иски. А где тот "третий
сектор", который должен это обеспечить, который выращивается
обществом? У нас нет пока профессиональных структур, не ставящих
себе целью зарабатывать большие деньги и вбирающих в себя массу
образованной молодежи, какие уже есть на Западе. Есть лишь отдельные
люди, выполняющие роль "третьего сектора". Но это не
система. Хотя она необходима. Просто бабушка с плакатом ничего
не добьется. Нужны те, кто поможет ей перевести её справедливые
требования в юридически весомую форму. Как у нас дома в центре
сегодня вдруг объявляют ветхими, так когда-то в Нью-Йорке ветхими
объявлялись целые кварталы в Бронксе. Банки, сговорившись, не
давали кредитов на ремонт, то есть их намеренно приводили в упадок,
чтобы сбить цену, снести и застроить участки заново. Так продолжалось
много лет. Выправить положение удалось только тогда, когда заработала
эта "третья машина". Конечно, подобная система сама
собой не возникнет. Нужна помощь, должны появиться источники финансирования.
Сейчас мои коллеги по Общественной палате подготовили законопроект
"об эндаументе", то есть о специальных фондах, доходы
от размещения капиталов которых не облагаются налогами и тратятся
на конкретные проекты. Так может появиться капитал, на проценты
которого сможет существовать наш "третий сектор".
Приведу другой пример. Когда-то Вашингтон бы вполне "советским"
городом, управлялся государством, конгрессом, никакого мэра, городского
совета там не было. Но примерно четверть века назад там ввели
местное самоуправление, причем сразу нижний горизонт — так называемые
"соседские согласовательные
комиссии". Выбирали в них из расчета — один человек на
полторы тысячи жителей. Эти "соседские" комиссии наделили
тремя правами: согласовывать любой инвестпроект на своей территории
и высказывать претензии, быть знакомым с любым городским
законопроектом и высказаться по его поводу и, наконец, самостоятельно
истратить небольшую сумму, выделяемую из городского бюджета на
любые цели, кроме зарплаты. На этом наросла система, которую американцы
называют "neighbour watch".
— А по-нашему — общественности, которой до всего есть дело,
которая следит за происходящим и, когда надо, "стучит"
кому надо на кого надо? Прямо воплощенный в жизнь старый советский
лозунг: "Будущее твоего города зависит от тебя".
Глазычев В.Л.: Но так оно и есть. Цивилизованная
городская власть во всём мире стремится именно к этому. Конечно,
и люди должны понимать, что город — не шкатулка, запертая на ключ,
он должен развиваться и меняться. Но они должны быть включены
в процесс развития города. Иначе они станут перекрывать шоссе
и жечь машины. Технологии превращения массы людей в городское
сообщество работают давным-давно. И работают везде. Но этим нужно
серьёзно заниматься. Эта система организуется на уровне микрорайона
— там, где счет идет на тысячи. Люди должны поверить, что могут
контролировать "свою" территорию. Только тогда они станут
партнерами, с которыми можно будет серьёзно говорить об общегородских
проблемах. К счастью, у нас пока ещё хорошо образованное общество.
Когда в начале 1990-х я проводил в Москве семинар
по самоуправлению и с помощью разных фондов вытащил сюда англичан
и немцев, эти искушенные специалисты, работавшие во многих странах,
с изумлением обнаружили, что у нас внутри одного микрорайона можно
найти и биолога высшей квалификации, и прекрасного инженера, и
архитектора, и кого хотите. У них такого не бывает.
— Вы о пресловутой социальной однородности говорите?
Глазычев В.Л.: Да, и в этом наш большой плюс. Париж
показал нам недавно бунтующие районы, из которых бежит всё, что
может убежать. А у нас даже у "бедных" районов
— колоссальный интеллектуальный капитал. Только его нужно захотеть
задействовать, научиться задействовать, привлечь тех, кто умеет.
Это требует очень небольших денег, но большой затраты человеческой
энергии и большого желания.
|
