Социальная жизнь города на молекулярном уровне
(заметки по горячим следам)

Мы знаем о Гончарах почти все. Группа кварталов в нескольких шагах от знаменитых Золотых Ворот редкостно живописна. Центральная улица выводит к церкви, что на бровке откоса, откуда открывается захватывающая дух панорама поймы Клязьмы (приведенной в порядок). Две другие веером сбегают вниз по глубоким оврагам, которые издавна именовались извозами. Это одно из старейших на Руси непрерывно обитаемых мест — горшки здесь обжигали точно в X веке. Возможно, что и в IX. Живет здесь почти тысяча человек. Живут в частных домах, что не означает непременно просторности, ибо в ином частном доме могут ютиться и четыре, и шесть семей, в разные времена унаследовавших или купивших часть дома. Живут в муниципальных домах, которые здесь по-довоенному именуют жактовскими. Понятно, частные дома по преимуществу хоть как-то ухожены. Столь же естественно, что на муниципальные смотреть больно. Конечно, вдребезги разбиты улицы. Кругом груды мусора, так как городские службы попросту отказались обслуживать «частный сектор» — по причине невыгодности. Пару лет назад объединенными с городской властью усилиями гончарцы провели газ к большинству домов, но водопровода нет почти ни у кого, а «удобства» — во дворе. Часть домовладений включает изрядных размеров участок, занятый огородами и садом, часть — земли не имеет. Естественно также, что все лучшие здания в том месте, которому по всем правилам следовало бы быть Центральной площадью (она и была здесь когда-то), заняты учреждениями не городского даже, но областного уровня, и к местным жителям они не относятся ничуть. Через дорогу приют для бедных стариков пытается создать баптистская община. Через другую — в полуразрушенном доме нашли приют кришнаиты и потихоньку приводят его в обитаемое состояние.

Здесь все как будто нарочно придумано для социолога: и число жителей, и пропорция «частников» к «муниципалам», и пропорции пенсионеров к общей численности (в обоих случаях — один к одному), и социальный состав, и демографический. Владимирская группа социологов по нашему заказу подробнейшим образом проинтервьюировала 100 домовладений (каждое третье).

Тех, кто относит себя к очень бедным, много (тех, кто на самом деле очень беден, примерно столько же). Те, кто в Гончарах декларирует более 150 000 ежемесячных рублей на душу, по местным масштабам считаются богатеями. На все Гончары солидным частником построен для себя один новый жилой дом. На все Гончары реконструирован один старый дом с лабазом при нем — под коммерческий банк. Перед самыми Золотыми Воротами стоит один коммерческий киоск с обычным набором соблазнов, но принадлежит он не гончарцу. 4 человека называют себя предпринимателями, 8 — безработными и ещё 12 -временно неработающими.

Нет нужды пересказывать содержание подробного опроса, но две детали заслуживают особого внимания. Когда местных спросили, знают ли они о том, что здесь готовится совместная с ними работа, информированными оказались всего 8 процентов жителей (по публикации в местной газете, хотя об этом дважды сообщали местное телевидение и городское радио). Когда же гончарцев спросили, каков может быть результат работы, число оптимистов почти совпало (11 процентов) с числом мизантропов, выразивших твердую уверенность, что из всего этого будет непременно один вред.

Условия не выбирают — надо было действовать именно в этом общественном климате утомленной осени 1994 года.

Жителям Гончаров было нужно только одно — чтобы их оставили в покое, и они этого не скрывали.

Городской администрации было нужно попробовать получить работающий подход к проблеме обширного старогородского Центра, коль скоро старые инструменты, вроде генерального плана развития, утверждаемого без малейшей организационно-финансовой поддержки, явно не работают.

Городским архитекторам было нужно освоить новую для них методу работы с городом, представленным как живой, болезненный организм, а не одно только нагромождение зданий и пустых пространств в разной степени деградации.

Нам нужно было доказать «городу и миру» и нашему спонсору — Бюро технического содействия Европейского Сообщества, что возможно создание жизненной программы выживания и развития человеческого микросообщества в тех условиях, что нам даны судьбой в 90-е годы — не в качестве «дара» для людей, а совместно с людьми. Мы не разыгрывали роль благодетелей, и это было правильно: не вдруг, но нам начали верить.

Мы построили работу так, чтобы каждый желающий мог реально принять в ней участие: выезд во Владимир в пятницу, вечерняя встреча с шести до половины девятого, утренняя — в субботу, с десяти до часу дня. Четыре дня на подготовку, и следующий цикл.

Первый тур был, разумеется, труднее всего, но главная проблема, как водится, обнаружилась не там, где её ожидали. Мы готовились к встрече с местными специалистами десятком-полутора обитателей Гончаров, а в зал владимирского Дома архитектора набилось более сотни человек. Причина была проще, чем можно было вообразить: «Когда нас будут сносить?» — вот был вопрос вопросов. Если вдуматься, то в самой форме этого вопроса выражен жёстко весь драматизм российского обывателя, привычного к тому, что его трактуют как предмет произвольных манипуляций начальства, и надеющегося только на то, что, может быть, и выйдет конкретному ему или ей или им из общей суматохи некое облегчение. Вице-мэр терпеливо разъяснял, что о сносе чего бы то ни было нет речи, приезжий умный московский начальник, приглашенный нами выступить на рабочем семинаре и несколько растерявшийся от внезапного привкуса митинга, заверял, что город не может ничего снести, даже если бы и хотел, по причине отсутствия средств. Не помогало. Не верили и остались, чтобы узнать «правду». Только после того, как собравшимся была изложена чёткая программа будущей работы, когда всем стало ясно, что им вообще никто ничего не обещает, все успокоились и мирно разошлись, а на следующее утро пришли 7 (семь) гончарцев. Они-то и были нам нужны. Программа действий звучала элементарнейшим образом:

• понять, каковы основные проблемы и где они проступают острее всего;

• понять, где на территории можно усмотреть наибольшие возможности;

• выявить, где можно найти первичные средства для действия;

• обнаружить людей, способных взяться за дело и соорганизоваться; выстроить вместе с этими людьми программу первоочередных действий; отстроить организационные формы, в которых взаимодействие инициатив могло бы осуществляться наиболее эффективно;

• наконец, отстроить те правовые основы взаимодействия территории с городскими властями, которые могли бы дать программе развития необходимую устойчивость при неизбежных срывах и смене лидеров.

Все звучит просто: семь задач для семи встреч.

Все было сложно, но, в укор скептикам, эту схему удалось осуществить.

1. Удивительно, как много дало простейшее действие — вместе с группой жителей, к которой нет-нет да и присоединялись оставшиеся дома, обойти район субботним утром. Людям только кажется, что они знают повседневные свои места на зубок. Обсуждение каждой ключевой точки вместе со специалистами оказалось цепочкой маленьких открытий. Выяснилось, что при строительстве театра в 70-е годы у района «выломали ворота», так что по поводу того, где же начинаются Гончары, а где уже чужая территория, существуют разногласия. Обнаружилось, что центральной площади у района нет, а есть только нелепой формы шумный и загазованный двойной перекрёсток . Выявилось, что люди, которых много лет уверяли, будто их «завтра снесут», не только забросили уход за домами, сараями и заборами, но и давно утратили (или никогда его не приобретали) умение строить, ремонтировать, ухаживать за тем, что именуется гордым словом «недвижимость». Обнаружилось, что при строительстве стадиона в 80-е уже годы, как всегда, искалечили тонкую настройку движения подземных вод, так что в одних местах бьют незамерзающие зимой ключи, в других поползли склоны вместе с домами, в третьих замокли подвалы, а в четвёртых каждый год убывает драгоценная земля грядок, созданных трудами поколений. Заметили, наконец, что деревянная лестница за год без ухода (у городских служб больше нет сил и желания заниматься такими мелочами) пришла в опасное состояние, но никому не приходит в голову взять молоток, гвозди и привести в порядок хотя бы самые опасные зимой и в слякоть места... Установили, что, когда мусор перестали вывозить машинами, он копится внизу склонов и не даёт им просохнуть, что к четырем домам отродясь не могла подъехать ни скорая помощь, ни пожарная машина, так как дорог нет. Что новый дом, построенный солидным новоселом, не вызвал злобной реакции соседей, потому что владелец проложил метров двадцать новой подъездной дороги, облегчив жизнь ещё трем соседним усадьбам...

Как всё это элементарно, но ведь никогда такого рода инвентаризацию не проводили вместе специалисты и жители, которых тоже следует счесть экспертами — специалистами существования именно здесь.

Перешли в зал. Начали выписывать на длинных полосах бумаги:

• далеко до поликлиники, старикам не добраться;

• не счесть, вывихнутых лодыжек на скользких тротуарах;

• одной проехавшей грузовой машины довольно, чтобы забрызгать все;

• далеко до булочной, до продовольственной лавки;

• в городе разрушилась ветеринарная служба;

• неверно устроены подпорные стенки, некому научить, как делать...

Долгий список, но и он когда-то кончается, после чего можно вместе начать группировать проблемы таким образом, чтобы с оставшимся числом можно было работать.

2. Снова выход на место, но теперь уже идёт обшаривание территории внимательным взором потенциального хозяина: оказывается, железная дорога расширила огороды за черту законной полосы отчуждения, изрядно потеснив Гончары (граница-то не обозначена); что-то надо делать с пустующими участками, каковых найдено шесть; площадка неподалеку от церкви прямо взывает к тому, чтобы сделать её местом приятного отдохновения с видом на Заклязьмье, и немедленно кто-то из жителей мечтательно произносит, что здесь и летнее кафе могло бы быть, но «семейное», без случайной пришлой публики.

Обширное пустое пространство под холмом обращено к югу, что делает его идеальным для возможного обустройства тепличного хозяйства, ориентированного на высокотоварную продукцию, вроде свежих овощей для гостиниц или цветов. Есть несколько домохозяев, кто не прочь был бы или сдать дом под малую гостиницу, или подумать о строительстве малой гостиницы в партнерстве с кем-то надёжным, но не знают, как к этому приступить.

И вновь обработка списка принципиальных возможностей, каковых на одном дыхании набралось около двух десятков. Занятно, как поначалу несмело, а затем все энергичнее гончарцы начали выдвигать идеи. Они могли быть более удачными или явно нереалистическими — всё это поддается многократному процеживанию через фильтр критики. Но главное, они начали прилюдно, освободившись от застенчивости перед приезжими, конструктивно мыслить!

Следовало подхватить начавшийся процесс сочинительства, не дать ему заглохнуть в пределах слишком рано определившейся группы заинтересованных участников, у которой не было бы новых стимулов расширения. Способ здесь стар как мир, несложен и требует скромных средств — газета «Местное время», весьма регулярно освещавшая весь ход семинарского марафона, тут же напечатала наше объявление:

«Как вы уже знаете, Академия городской среды совместно с администрацией г. Владимира и комитетом самоуправления, при поддержке Европейского Сообщества начала работу в Гончарах...

Для того, чтобы выработать реалистическую программу развития Гончаров, в равной мере привлекательную для вас, для города, для потенциальных инвесторов совместно с вами, нам нужны ваши предложения.

Организаторы семинара объявляют блиц-конкурс идей и предложений, которые помогут нам полнее раскрыть потенциал замечательной территории Гончаров и её обитателей, нащупать пути, которыми можно вместе вырваться из положения, которое многим кажется безнадёжным.

Эти предложения могут относиться к Гончарам в целом или их части, к новому строительству или реконструкции, к организации частных муниципальных или совместных предприятий, к решению конкретных проблем, будь то выгодное использование построек и пустырей, вывоз мусора, организация ремонта, привлечение в Гончары инвесторов, создание новых рабочих мест.

Автор предложения, которое Академия городской среды сочтет наиболее интересным, будет удостоен премии в 300 000 рублей...

Объявление победителя и выдача премии состоится в Доме архитектора в пятницу 18 ноября в 18.00».

300 000 — невеликие по нашим временам деньги, однако все относительно, и если учесть, что, по данным опроса, 94 процента домохозяйств Гончаров декларировали душевой доход до 150 тысяч, а семьи невелики, то мы имеем главное: мысль, идея, предложение есть работа, достойная существенного вознаграждения. Стоит ли говорить, что с этой простой мыслью в России всегда было трудновато свыкнуться и властям всех мастей, и самим горожанам, привыкшим ценить только вещественное.

3. Есть простой и надёжный принцип организации социального действия — каждая его ступень непременно должна привносить некое новое качество, иначе у людей наступает пресыщение, иллюзия, будто «всё это уже было». Наука в этом деле кое-какая имеется, однако интуитивное понимание момента введения нового качества всё же есть именно искусность, не более и не менее того.

Для возобновления, казалось бы, уже утоленного интереса к собственному месту необходим был вспрыск чего-то неожиданного, тем более что по «закону маятника» ожидали, что на третью встречу придёт больше людей, чем на вторую.

Мы использовали двойной энергетический импульс. Во-первых, шестиклассники местной школы, расположенной у самых Золотых Ворот, по нашей просьбе создали свои картины Гончаров: яркие, искренние, выразительные. На цветных рисунках — город как он есть, и город, каким его хотели бы видеть дети. Мы предыдущим опытом работы в малых провинциальных городах были к этому подготовлены, зато и для гончарцев, и для городских властей было изрядной неожиданностью увидеть, что в сознании их детей настойчиво ассоциируется с цивилизованностью. Это фонтаны! Это укрощенная, ласкающая взор и слух вода, то есть «бесполезная» вещь. Понятно, что комментированный показ образа Гончаров и детских рисунков был задуман как эмоциональное воздействие, на которое участники откликнулись сразу, далее если сами того и не заметили[1]. Во-вторых, перед жителями Гончаров и всеми другими участниками общего действия один за другим выступили нами приглашенные, специально для короткой работы во Владимире, эксперты из-за рубежа. Это условие контракта с ЕС, но выбор экспертов был за нами.

Андреас фон Задов — берлинский инженер, один из инициаторов создания Европейской академии городской среды, вместе с которым мы приступили к этой затее в декабре 1989 года, через две недели после прорыва Стены. Андреас — опытный методолог голландской школы, организующий проблемные семинары по реконструкции городской среды в Центральной и Южной Европе. Он говорил простые вещи, в которых для нас, без урона для себя прошедших через жёсткую мельницу школы Г. П. Щедровицкого, не было новизны. Но следовало видеть, как внимали (и перевод не мешал ничуть) гончарцы тому, как фон Задов описывал круги необходимых действий и связей между людьми, решающими такие же, как и собравшиеся, задачи во всём мире!

Другой, Гельмут Ритмюллер, доктор экономики и руководитель Института подготовки и переподготовки специалистов в Берлине (Forum Berufsbildung), говорил здесь не о своем институте, кстати, весьма интересно работающем с людьми экс-ГДР, а о том, как четверть века назад он и десяток его единомышленников начали и как год за годом осуществляли всемирно известную реконструкцию района Крейцберг, оказавшегося после строительства Стены на самой периферии тогдашнего Западного Берлина. Гельмут рассказывал, как они начали с открытия кооперативной продуктовой лавочки, добившись затем права брать в нее учеников, из чего со временем выросла сеть магазинов «чистой» продукции под названием «Himmel und Erde» — «Земля и Небо». О том, как возник кооперативный детский сад, в котором теперь более трёх десятков детей и рабочие места для девяти местных жительниц. О том, как удалось создать гончарную мастерскую, а затем и продажу её продукции, о сложении театра «Форум», работающего до сих пор и имеющего свою надёжную аудиторию. О создании проектного бюро «Крейцберг» и о том, как удалось превратить кровли реконструированных домов в террасы с живым газоном... Главное, что говорил человек, который это делал сам, начав с медных грошей и объединив усилия с безработными — и рабочими и интеллектуалами. Ему верили — видеозапись зафиксировала выражение глаз аудитории, в котором не может быть ошибки.

Теперь пришло время для следующего шага.

4. Конструктивную работу следовало продолжить уже в группах.

Одна, нацеленная на поиск наиболее экономичных и вместе наиболее экологичных решений первостепенных проблем благоустройства, будь то укрощение вод, укрепление лестницы или прикидочный проект реконструкции центральной площади, или ориентировочная схема создания теплиц шаг за шагом.

Опыт показывает, что человеку нужно непременно увидеть, как может выглядеть его замысел, воплощенный в проектной модели. Только такой образ влечёт за собой новый уровень рассмотрения, группировки и пошагового подхода к решению проблем, так что объем работы для группы был заведомо достаточно велик, чтобы занять её на несколько недель. Важнейшим результатом работы группы уже на начальном этапе её работы следует считать не проектные схемы, а тот важнейший факт, что из среды гончарцев выявил себя профессиональный строитель, узнавший наконец от наших экспертов, в чем была его ошибка при попытке самостоятельно укреплять ползущий фундамент дома[2], а затем явно проявивший интерес к тому, чтобы занять незанятую, несуществующую «нишу» своего рода инспектора-методиста, обслуживающего ремонтно-строительные потребности в пределах Гончаров.

Другая группа сосредоточила внимание на экономической подоснове реально возможного оживления и развития деятельности на территории. Здесь, на рабочих встречах группы, появилась комфортная «ниша» для появления возможных инвесторов, тех среди деловых людей Владимира, кто давно уже присматривался к Гончарам, но с понятной опаской. Эти люди не будут принимать участие в пленарных встречах по тысяче причин, но на рабочей группе они появились и — что важнее всего — остались.

Наконец, третья группа собралась вокруг невнятной и напрочь запутанной законодателями проблемы самоуправления, чтобы на территории Гончаров понять пути формирования Сообщества — соседства вместо случайного скопления ничем не связанных семей.

«Экономисты», возглавляемые Андреем Шишковым, который являет собой редкое сочетание профессионального архитектора, педагога, дипломированного риэлтера и главы независимой фирмы, объединенными силами произвели на свет ряд недурно проработанных и, главное, связанных в единую цепочку идей.

Среди этих набросков, на глазах приобретавших логический каркас, достаточно показать один. Итак, муниципальное предприятие отказывается вывозить мусор из Гончаров, ссылаясь не столько на невыгодность этого дела (что и есть подлинная причина), сколько на сомнительные факты кражи контейнеров. Тем не менее соответствующая строка в городском бюджете есть — можно предложить городу передать Гончарам, скажем, 50 процентов соответствующей суммы под обязательство осуществлять вывоз мусора самостоятельно, и есть основания полагать, что город на это пойдет (представитель администрации в составе группы подтверждает такую возможность). По окрестным совхозно-колхозным пространствам раскидано несчётное количество пластиковых мешков из-под удобрений, которые превратились в подлинное бедствие, но их, разумеется, никто не собирает. Можно предложить окрестным начальствам сбор и вывоз этих мешков, за что оные начальства вполне могут выплатить скромную компенсацию. Можно найти среди жителей Гончаров водителя или родственника водителя грузовика (есть такие люди, подтверждают участники группы). Можно незамедлительно расширить территорию действия, охватив им соседние кварталы такой же малоэтажной застройки, откуда также не вывозят мусор. Можно напрямую установить контакт со свалками района, чтобы вычислить необязательно физически ближайшую, но финансово-оптимальную, с учетом расхода на горючее, амортизацию и оплату труда водителя... Логика дальнейшего понятна — возникает частное предприятие по обслуживанию старогородского центра на базе прямого контракта с городом, заинтересованным в конечном счёте в подрыве монополии обслуживающих систем. Минимальная прибыль этого предприятия может быть направлена на социальные программы и начальное финансирование иного предприятия — магазина для реализации излишков с местных садов и огородов (небольшие объемы хлопотно и дорого везти на рынок, и многое пропадает) или учреждения (как выясняется, восстановления) места для нотариальной конторы, коммерческая эффективность квадратного метра которой сопоставима с пивным ларьком, и т.д.

Главных выводов из подобных рассуждений-цепочек, которых было протянуто около десятка, два. Первый — из группы жителей начинают проступать индивидуальные лица, определяться индивидуальные интересы. Второй — какая бы цепочка ни строилась, немедленно выяснялось, что необходимостью является учреждение нового юридического лица, способного эффективно представлять интересы территории и её жителей как потенциального сообщества.

«Управленцы», в свою очередь, затратили немало времени на то, чтобы опора для рассуждений была как можно более надёжной и, главное, вполне вразумительной. К сожалению, здесь приходится отталкиваться не столько от Закона о местном самоуправлении и не от нового закона «о принципах» такового, сколько от того удобного для творчества обстоятельства, что низовой уровень самоуправления там ясно не описан. Не описан — значит, не запрещен, так что низовое самоуправление можно строить на разумных договорных началах с городской администрацией. Главное при этом — не утерять то разумное, что прорывалось и раньше сквозь казённые формы общественной самоорганизации, и ни в коем случае не допустить смешения общественных функций с хозяйственными, из-за чего в последние годы произошло немало неприятных недоразумений.

Отечественный опыт невелик и всё ещё слабо упорядочен, так что более чем естественно обратиться к тому, что уже накоплено городской цивилизацией. Увы, как ни огорчительно, но европейский опыт для нас пока ещё малопригоден ввиду того, что он опирается на столь долгую, индивидуализированную по странам и их регионам традицию, что поистине неизвестно, с чего можно было бы начать. В самом деле, как подойти к задаче осмысленного заимствования, если за предметом нашего интереса укрыты пять, а то и больше веков городского права! Обнаружилась, однако, весьма неожиданная и любопытная вещь: ближе всего к нашим задачам оказывается система общественного самоуправления столицы США. Во-первых, ей всего 18 лет от роду, ибо до недавнего времени этот крупный город был полностью укрыт в двойной тени Капитолия и Белого дома и им напрямую управляли три комиссара Конгресса. Во-вторых, в полутора милях от Капитолия на восток и на юг простирается огромная «страна» бедности, заключенной в замкнутый круг горя, безработицы и преступности, тогда как на западе — «страна» достатка, не имеющего ясной этнической окраски, а в центре и на севере — место встречи всего со всем. Проблем там более чем хватает. Наконец, в-третьих, систему общественного самоуправления в Вашингтоне закладывали «сверху», привычным для нас образом, но по инициативе специфической вашингтонской публики из числа среднего класса, в котором преобладают юристы и менеджеры.

У «согласовательных комиссий соседств (микрорайонов)» — Advisory Neighborhood Commissions — немного функций, но очерчены они прозрачно и с далеко идущими последствиями. Эту-то схему мы и попытались переработать на местные условия, отдавая себе отчёт и в большей бедности населения и, увы, в куда большей социальной разобщённости, чем в любом американском городе. Первый урок американцев — Совет самоуправления должен быть только выборным и участие в нем неоплачиваемым, но он должен распоряжаться пусть малым, но самостоятельным бюджетом, пополняемым из городской казны. Речь идёт о небольших деньгах, но самая свобода в их подотчётном расходовании является важным делом и придаёт Совету ощущение собственной значимости. Эти деньги идут на делопроизводство, мелкие работы и на выделение совсем небольших, но «своих грантов для поддержки сугубо локальных инициатив, вроде ремонта маленького сквера или устройства выставки детских рисунков в местном клубе или церкви. Для наших условий нужна поправка — уж слишком велик процент пенсионеров и лиц в крайней нужде, не только материальной, но и психологической. Второй урок — рекомендации комиссий, всего только рекомендации, но по закону городские власти обязаны принимать их во внимание, так что любой проект, относящийся к территории, должен за два месяца до окончательного официального рассмотрения направляться в комиссию, и любое нарушение этого правила (случается и там) подсудно. И, наконец, урок третий, заключающийся в том, что благодаря публичному характеру заседаний комиссии, происходящих ежемесячно, в них и через них начинается карьера будущих выборных городских политиков и городских администраторов.

Было бы наивно враз ожидать у нас установления того, чему я был свидетелем в Вашингтоне, когда ряд комиссий, поддержанных добровольными ассоциациями граждан, блестяще дал бой крупным юридическим фирмам, представляющим интересы крупных девелоперов-застройщиков, одержав победу «по очкам» на юридически безукоризненном уровне. Речь шла о тонкостях, за которыми надо было вовремя усмотреть главное — угрозу ограничения прав сообщества и контроль над целью инвестиций на территории и рамочными условиями их реализации. Однако и в наших условиях предостаточно разумных людей, которым нужно только лишь помочь уяснить собственные возможности и права, и довольно, к счастью, разумных градоначальников, которые готовы дать часть прав (и средств, и связанной с ними ответственности) самоуправлению.

5. Здесь, на этой стадии, неизбежен своего рода кризис. Нужна все более детальная проработка программ по каждой из перечисленных групп — значит, нужна дисциплина мышления, что, в свою очередь, вступает в конфликт с той частью местной рабочей группы, что составилась из людей, которым интересно «вообще», но они отнюдь не готовы к строгой по формам работе. В этой стадии процесса не обойтись без известного лукавства, имеющего, однако, вполне открытую и честную природу. Необходимо вести работу в малых группах, сложившихся из тех, кто приходил субботним утром, следя, чтобы никто в такой группе не ощущал себя неуютно в кругу более профессионально подготовленных людей. И столь же необходимо предъявлять результаты работы таких групп в пятницу вечером, адресуя их гораздо большей аудитории.

6. Как ни странно, но и с этой задачей в целом удалось справиться. Собираясь во Владимир после сознательно сделанного двухнедельного перерыва, мы испытывали двойное волнение. Было важно убедиться в том, что люди не забыли, не утратили интереса, напротив, вечером в пятницу было человек 35, и среди них замелькали молодые лица (пришли студенты местного политехнического), а к лицам зрелым добавились новые. Было важно узнать, сколько всё же заявок на объявленный нами конкурс, будет собрано. Увы, пессимисты среди нас одержали убедительную победу над оптимистами. Заявок было всего пять. По-видимому, довольно высокий уровень, на который удалось взвинтить работу в группах, показался слишком многим не по плечу.

Но так или иначе, конкурс состоялся — заявки были добротны, искренни и конструктивны, так что премию за детальную программу создания Культурного центра Гончаров в старом особняке, занятом ныне случайной областной конторой, мы могли вручить с полным основанием.

Каждый раз нам было необходимо начать с быстрого обзора уже пройденного пути и потому, что всегда появлялись новые лица, и потому, что в таком повторе все более удлиняющейся истории каждый мог ощутить процесс.

Теперь и этого было мало, и каждый из руководителей рабочих групп должен был предъявить собравшимся результаты прошлой сессии и плоды промежуточной работы в интервале. «Архитекторы и ландшафтники» внесли в общую копилку новые эскизы Гончаров. «Экономисты» — необходимость создания нормативных рамок и для предпринимательской активности, и для всей системы отношений между партнерами, включая общественное самоуправление. Наконец, «самоуправление» показало, что в состоянии различить наконец содержание хозяйственных задач территории, которое целесообразно передать корпорации развития, и своих собственных задач.

Это позволило получить качественно новый результат: жители избавились наконец от робости и недоверия к заезжим специалистам, которые знакомы мне по работе в малых городах России и так во многом, к сожалению, оправданны.

7. Перелом наступил тогда, когда зал активнейшем образом помогал ведущим заполнять две огромные, на полстены, бумажные полосы. На одной выписывалось все, чего надлежит избежать при реконструкции Гончаров: не допустить сюда вредное производство, каким может стать даже малая типография, продумать систему правил и санкций, чтобы коммерческая активность не нарушала покоя соседей или хотя бы сводила неудобства к минимуму,— отсюда уже был только шаг к структуре Устава территория, прецедентного для всего города...

Нетрудно представить, что первая таблица заполнялась быстрее и легче — отрицание всегда проще. Со второй дело обстояло потруднее: сохранить характер малоэтажной застройки; вести строительство и ремонтные работы так, чтобы более не нарушать движение поверхностных и подземных вод; выработать систему компенсаций за неизбежные утраты, сопряженные с новыми проектами; создать детальный кадастр территории и оценки недвижимости, чтобы предотвратить множество имущественных конфликтов в будущем; создать маленькое предприятие, способное оказывать помощь в проведении ремонтных и строительных работ...

Группы работали самостоятельно, сливались и вновь перегруппировывались, что создавало необходимое психологическое разнообразие ситуаций; появление новых иностранных экспертов, каждый из которых на разном материале показывал, как другие люди в сходных по тяжести условиях сумели изменить их, меняясь при этом сами,— в Берлине, в Лейпциге, Лондоне, в городке бедного и заброшенного Уэльса; проведение конкурса жителей. Все это позволило продвигаться вперед с быстротой, которая невозможна в стандартной ситуации.

Пожалуй, самым существенным достигнутым результатом стало то, что из общего сугубо российски-мечтательного настроения «как бы это что-то такое хорошее вышло» выросла конкретная программа. В нее вошли разные проекты не как предметы и строки плана, но как сюжеты, по каждому из которых выявил себя человек, заявивший после долгих размышлений: я это буду делать!

А, может быть, ещё более важно то обстоятельство, что Уличком — местная форма общественного самоуправления — обрёл второе дыхание и вступил в новые отношения с городской администрацией, что сложилась программа корпорации развития территории в сложном рисунке упорядоченных взаимодействий с общественным самоуправлением и городом. Тот факт, что первой задачей, которую группа самоуправления поставила перед архитекторами, стало создание информационного ядра будущей площади — удобного стенда или тумбы, чтобы в любую погоду и при любом освещении можно было общаться со всеми жителями, всем со всеми, тоже не лишен интереса.

В работе группы «экономистов» проявилось наконец новое отношение жителей — в программе перестали видеть любопытный, но чужой, продукт деятельности московских экспертов. Она уже была теперь «своей». Это впервые проявилось на сюжете гостиницы, того её типа, что во всём мире называется "bed and breakfast" и рассчитана на небогатых туристов, напрочь забытых нашим нынешним гостиничным бизнесом, предавшимся иллюзиям по поводу богатеньких туристов, легионы которых отнюдь не спешат в наши пенаты.

Стало ясно, что сохранение традиционных качеств территории становится не только моральным императивом, но и прямой коммерческой ценностью, что позволило «экономистам» выставить к группе «архитекторов» ряд конкретных требований, вроде непременного сохранения группы старых сосен, которым угрожает нарастающая поблизости «дикая» свалка.

И ещё один праздник, когда после долгого обсуждения необходимости приглашения (по конкурсу) в Гончары человека, который мог бы создать здесь маленький музей, выставочный зал и школу для художественно одарённых детей, реконструировав под эти цели один из домов, пожилая женщина из числа примкнувших к пассивной поначалу части группы жителей предложила под эти цели собственный дом, если будет найдена форма какой-то для неё компенсации.

Наиболее существенным для нас стало то, что «экономисты» пришли к убеждению, что Уличком как местная форма низового самоуправления должен непременно выступать в роли одного из учредителей любого звена корпорации, не участвуя в её деятельности прямо и именно потому сохраняя общественный контроль над её содержанием и результатами. Со своей стороны к этому же выводу подошла и группа «самоуправление», которая выработала понимание необходимости сосредоточить свою деятельность на подготовке свода правил деятельности на территории таким образом, чтобы обеспечить наиболее конструктивные формы взаимодействия с городскими властями, запрашивая поддержку только вместе со связанной с ней ответственностью за обеспечение сносных условий существования и развития. Поскольку в работе группы все время принимал участие сотрудник городской администрации, ответственный за связи с самоуправлением, у группы было столь важное ощущение реалистичности собственных интеллектуальных усилий. Всем было ясно, что город заинтересован в отработке модели взаимодействия с конструктивно ориентированным самоуправлением, и в этом отношении мы были в особенности рады тому, что в работе группы приняли участие руководители соответствующих комитетов извне Гончаров, в том числе и из нового района, сложившегося на основе МЖК...

Конечно, жаль, что в отличие от международных и зарубежных организаций российские федеральные власти проявляют трогательное безразличие к нашим многолетним трудам, но нам не привыкать: обойдемся. Все это будет иметь смысл только в том случае, если работа самих жителей Гончаров с самими жителями Гончаров и городскими властями будет продолжаться всерьёз.

Американка Роберта Грац, написавшая книгу «Живой город», в которой она обобщила огромный опыт борьбы американских горожан за сохранение и развитие «города людей» против соединенных усилий бюрократии, рутинных специалистов, спекулянтов недвижимостью, застройщиков и эгоизма строительных профсоюзов, удачно назвала ту форму деятельности, которая ещё только встает на ноги, градоводством. Грамматическая ассоциация с садоводством более чем уместна, ведь речь идёт именно о выращивании городской среды не столько из системы построек и инженерных сетей, сколько из запутанного мира человеческих отношений. Принципы градоводства, к которым мы шли с начала 70-х годов самостоятельно, оказались уже в годы перестройки, при ближайшем знакомстве с европейским и американским опытом, едиными повсюду, потому что едина сущность практического гуманизма, независимо от места приложения вступающая в долгую и тяжелую борьбу с единым всюду технократизмом.