|
Глазычев В.Л: Насколько я понимаю, триггером, запускающим
элементом, для Вас является усталость от приевшейся формы предъявления
экспертного сообщества. Если вы хотите формировать клубную форму
существования второго эшелона экспертного сообщества — я позволю
себе так это сформулировать, — то это предполагает иную форму,
нежели лекция. Потому что экспертное сообщество ориентируется
не на лекцию, а на доклад. Жесткий, структурированный, с заранее
разосланными тезисами, и тогда акцент ложится не на разговор вообще,
а на попытку обсуждать предмет, заявленный в докладе. Это довольно
трудно, но это задача из породы выполнимых. Но лекции и публика
тогда здесь не очень нужны — эксперты общаются с экспертами.
Дальше возможны два варианта. Я и мои коллеги в нашем опыте отрабатываем
работу с локальными сообществами, пытаясь в них вычленить локальное
ядро через какую-нибудь житийную проблему, какую-нибудь драму.
И через нее контрабандой втягивать другие смыслы. Скажем, я только
что в
Тольятти читал публичную лекцию в университете. Сюжет был
формально абсолютно банальный: культура города и город в культуре.
Но результатом стало решение ректората отказаться от факультетской
схемы и перейти к кафедральной, к свободе выбора и межкафедральным
взаимодействиям.
Второй вариант — когда задаётся очень жёсткий тематизм, сформулированный
в ином понятийном строе и иной интенции, нежели крутится уже в
этом старом замкнутом экспертном круге. Иначе Вы не получите нового
содержания. Я несколько раз заходил на так называемые форумы:
Гражданский,
Открытый
и т.д. Это неинтересно, нет ни малейшего желания высказываться,
потому что нет желания кружиться по банальности. А небанальность
лежит просто в другом горизонте, в том числе — понятийном. Например,
если бы сюжетом выступало пространство стратегии — уже можно было
бы работать. Где сосредоточено непосредственно стратегическое:
в точке, где власть, или оно разбегается на разные горизонты профессионального
сообщества, бизнес сообщества, региональных элит, локальных элит?
Как оно вырабатывается, где это поле, как оно структурируется,
как его можно структурировать? Тут уже господам Илларионову или
Никонову, при всей моей к ним симпатии, нечего сказать, потому
что они с этим не работали. Тогда появляется шанс вытаскивания
этого второго экспертного эшелона. А сюжет вообще — о власти или
гражданине — это неинтересно.
— Горизонт стратегического — это общая рамка или одна из тем?
Глазычев В.Л: Это одна из возможных, с моей точки
зрения, тем. Где точки сборки разных профессионализмов, что может
интегрировать экспертное сообщество? Потому что причастность к
власти его не интегрирует, а, наоборот, дезинтегрирует. По определению.
Каждый разбегается по ведомственным квартирам, и начинается: либо
корпоративная связка внутри, либо тупое оппонирование. Но оппонирование
чему — частности! Илларионов — замечательно характерен, вроде
неглупый господин, но единственно, в чем он движется — это в монетарной
сюжетике, и все, что он говорит: надо опустить рубль, и все будет
хорошо. Замечательно, сказал уже 27 раз, а дальше что? Движения
нет. Повторяю, если Вы ориентируетесь на экспертное сообщество,
нужен правильный выбор тематических площадок.
Если у Вас другая задача, если Вы хотите вербовку производить:
отлавливать осмысленных людей, способных задавать осмысленные
вопросы, то процента 2-3 аудитории к этому готово. Но тогда это
должно быть то, что мы делаем: выход за рамки московского круга
и работа с региональными сообществами, университетами, которыми
сегодня никто не интересуется. А они есть. И тогда это другая
политическая задача.
А публичные лекции внутри Москвы? Я этого не понимаю. Нет этого
контакта, здесь удовлетворены существующим горизонтом и чисто
поверхностной нахватанностью.
— А кто способен нести на себе такие стратегические горизонты?
По типу субъектов или, может быть, по именам. Можно ли их собрать?
Глазычев В.Л: В основном-то они уже и собираются.
Собираются, как правило, на внешнем носителе, а не в автономном
режиме. Вот недавно проходил Экономический Форум в Казани, там
проступило новое за счёт того, что впервые за много лет собралась
дискуссионная площадка по теме труда. И вдруг обнаружилось, что
у нас есть люди, являющиеся экспертами по современному профсоюзному
движению, включённые в мировые сети и за счёт этого получающие
информацию, которую не получает, например, наше дорогое МЭРТ.
Они получают социальный портрет любой крупной фирмы, приходящей
в Россию: жулики или нет, долговременный инвестор или портфельный,
проводящий социально-экономическую политику или нет. Никто не
знал, что эти эксперты есть, но как только возникла тема труда
и трудовых отношений, они проявились как на лакмусовой бумажке.
Для этого надо двигаться по стране, это нельзя делать на московской
площадке — она стерильна и пуста. Вы же видите это по телевизору.
Белый шум. Ну, Третьяков собирает вроде бы милых и симпатичных
людей, а говорят все то же самое, и сам он задает все те же вопросы.
То же самое делает и Познер, и целый ряд других людей. И Москва
заполнена этим белым шумом. Массе людей это выгодно и удобно,
вот они и ходят с одной площадки на другую, тем и живут. Если
Вы хотите выйти из этого круга, надо выходить из Москвы. Я бы
это делал тогда обязательно как выносную конструкцию, а не как
внутримосковскую. И это необязательно делать на горизонте крупнейших
городов. Наш
опыт исследований показывает, что в каждом регионе есть второй
город, в котором динамика изменений выше, агрессивней. И они более
благодарная аудитория. В этом отношении Тольятти лучше Самары,
Набережные Челны интереснее Казани.
В этом случае нужно выстраивать некую стратагему, плюс знать,
что уже можно оседлать. Седлание имеющихся площадок очень выгодно,
потому что не надо проделывать собственный огромный организационный
труд, надо лишь в них грамотно встроиться.
То есть необходимо обнаружение нетривиальных углов или тем рассмотрения
и использование систем, к которым можно прицепиться для того,
чтобы такого рода площадку можно было разыгрывать. Тогда у этого
всего есть шанс вызвать на себя и интерес некой широкой публики,
и интерес того числа экспертов, которым есть, что сказать. И это
ситуация, на которой проваливаются те присяжные эксперты, которым
сказать нечего. А это тоже ход — раздеть какого-то присяжного
эксперта.
Меня, например, раздражают все сегодняшние разговоры о коррупции,
потому что структурного разговора не ведет никто, все разговоры
ведутся в публицистическом ключе. Почему в Америке уровень коррупции
заметно ниже, чем в Европе? Потому что запрещена форма прямого
общения с чиновником — её просто нет! Только почтовая схема. Это
была грамотная работа, потому что слаб человек. Полное устранение
прямого общения с клерком не исключает возможности коррупции на
высших уровнях и договоренностей в гольф клубе, но, в принципе,
поле коррупции это очень сильно сужает. А пока сохраняется формулировка
«приём по личным вопросам»...
— Вы считаете, что в Москве совсем нет систем и организационных
площадок, в которые можно встраиваться?
Глазычев В.Л: С моей точки зрения, здесь выжженная
земля. Потому что это либо уже внутри власти, либо по принципу
«горите вы все синим пламенем». У нас в столице третьего звена
не просматривается. Уже в Петербурге
в этом отношении гораздо живее — второй город. Может быть, ситуация ещё изменится, но сейчас к этому нет оснований. А территориальную
«бродилку» создать можно. Она хлопотная, но если садиться на чужие
инструменты, то можно. Вот в Ростове я был в начале лета, там
собирались главные архитекторы городов и регионов. Вроде бы второстепенные
чиновники, но сюжетика, которая там вылезает, напрочь в общественном
поле отсутствует. Там говорилось: ребята, вы, конечно, хорошо
рисуете себе графики, отраслевые схемы, а людей под них вы где
возьмете? В последующие 10 лет исчезнет один город из пяти. Но
фатально не предопределено какой, значит, всё это переводится
сразу в проектный план. И это эмпирическая точка зрения…
Вчера я общался с новым составом фонда «Евразия». Их идеология
совпала с нашими экспериментами по расшатыванию ситуации в образовательной
системе. Их интересует вхождение в Болонский процесс, а это означает
вещь почти у нас немыслимую — развитие некоторой внутриуниверситетской
демократии. В России же сейчас все существует на стадии Лангобардских
княжеств. Суперзадача у «Евразии» есть, а значит, можно видеть
свой проект и в контакте с этим проектом, который они сейчас только
начинают строить. А иначе автоматически это сворачивается на уже
известных присяжных. А это всегда скучно.
— А можно образовательную рамку в этот проект заложить?
Глазычев В.Л: Что делает в этом отношении какой-нибудь
американский MIT? Он пару лет назад сделал сервер, на который
открыто, сознательно, без претензии на интеллектуальные права,
выложен целый ряд курсов. Не могу сказать, что содержание привело
меня в восторг, но это университет, который в чистом виде существует
в сети. Это я понимаю. И тут есть целевая аудитория — это люди,
занятые дообразованием, самообразованием. Они ищут, между прочим,
системных курсов, потому что человек самообразовывающийся не скачет
с лекции на лекцию только потому, что понравилось название или
имя лектора привлекает, он добирает какой-то блок знания. Или
ему кажется, что добирает. Но это система курсов, а не случайные
лекции.
— А если переинтерпретировать проект лекций в семинарский
проект?
Глазычев В.Л: Эта форма была хороша для закрытого
общества. Она неотторжима от него, и сегодня пробовать повторять
домашние семинары, которые были тогда столь естественной отдушиной…
Сегодня они просто не сработают. Поправочку на время надо брать.
Или, или — я больше всего опасаюсь промежуточных, межеумочных
форм. Или работа всерьёзс экспертным сообществом, но тогда вы
вступаете в конкуренцию с Фадеевым, Приваловым и журналом «Эксперт».
Или, может быть, это надо вместе с ними делать, что тоже возможно,
тогда возникает другая сцепка. Но они пошли по традиционному пути,
а он, на мой взгляд, провальный, потому что приходит Миша Леонтьев
и опять произносит малочленораздельные речи. От этого сдвижки
никакой не происходит. У «Эксперта»
как раз нет предложения реального выхода в другую форму общения,
кроме печатной. Самое сильное, что они сделали — это конкурс инноваций.
Один из их последних номеров дал замечательную вещь — замечательную
подлянку они закинули, напечатав Romir’овский опрос по отношению
к капиталу и т.д. Когда они получают оценку, что 36% населения
не против того, чтобы крупный капиталист стал президентом, это
— кое-что, это удар, на него надо реагировать. У «Эксперта» есть
политика в этом отношении. Поэтому либо встраиваться в эту политику,
либо выстраивать свою политику, либо выстраивать свою политику
в контакте с другими политиками. А просто в небо стрелять — превратитесь
в общество «Знание»..
Массу вещей можно делать, завязываясь на самые неординарные конструкции.
Я вас уверяю, что с грызловским ведомством можно отстроить замечательную
серию действий. Потому что сейчас они висят на губе. Дело не во
внутренних расследованиях — хрен с ними, но они же не понимают,
что такое «внутренние дела». Само название может послужить замечательной
раскруткой: вы министерство полиции или министерство внутренних
дел? В дореволюционной России МВД означало другое, нежели сейчас.
Я там уже говорил про это там нескольким людям: глазки начинали
гореть, что можно под себя подмять несколько ведомств. Потенциальных
носителей, конструктов немало, но это уже вхождение в политическое
пространство, это противопоставление иного видения, иной конструкции.
А если никакого видения нет, то и получается борьба за существование.
|
