|
Убеждать субъекты Федерации в необходимости разработки
собственной стратегии социально-экономического развития уже не
приходится. Однако справляются регионы с этой задачей пока на
«тройку», считает председатель Комиссии Общественной палаты по
региональному развитию Вячеслав Глазычев.
— Вячеслав Леонидович, на сегодняшний день уже все регионы
представили центру свои стратегии?
 Глазычев
В.Л.: Если говорить о первых эскизах стратегий, то почти
все. Подчеркну, что подготовка стратегий социально-экономического
развития — это обязанность субъекта Федерации. Впрочем, так было
не всегда, по крайней мере, раньше её никто не выполнял. Сейчас
же стратегии социально-экономического развития увязаны с финансированием
из федерального бюджета, то есть без стратегии финансирования
просто не будет.
Однако что касается схем территориального планирования — следующего
после стратегий этапа регионального планирования, то утверждено
пока только восемь из них. Ещё десяток направлен на доработку,
а остальные субъекты Федерации только надеются к середине года
эти схемы представить. В прошлом году должно было закрыться финансирование
перевода земель в категорию под застройку. Но из-за отсуствия
схем терпланирования задача оказалась невыполненной — пришлось
вновь передвигать день «Ч»…
— А какие регионы отстают?
Глазычев В.Л.: Регионы Дальнего Востока…
— Камчатский край, говорят, только начал эту работу?
Глазычев В.Л.: Не только он. И Сахалинская область,
и Приморский край, и Амурская область тоже. Отстают и богатенькие
Ленинградская область с Москвой.
— И Москва?!
Глазычев В.Л.: А она и не собирается форсировать
события: она вообще играет в свою игру. Столица, к примеру, не
участвует в программе Фонда поддержки жилищно-коммунального хозяйства:
сами, мол, справимся. А в действительности просто не очень хотят
делать прозрачными свои механизмы финансирования.
Любопытно, что нет даже прямой зависимости между уровнем развития
региона и его готовностью представить стратегию. Одни отстают
потому, что не хватает специалистов или вовремя не получили на
это деньги и т.д., другим не хватает воли и желания. Третьи просто
надеялись отсидеться. От главы региона, конечно же, всё это сильно
зависит. Так сказать, субъективный фактор.
— Как бы вы оценили общий уровень представленных стратегий?
Глазычев В.Л.: Слабенько — на «троечку».
— Почему?
Глазычев В.Л.: По одной простой причине. Для того
чтобы разработать грамотную стратегию социально-экономического
развития, нужно для начала понимать, что стратегия — не список
мероприятий. Это различие понимают плохо.
Чаще всего получается так: на титульном листе написано слово
«стратегия», а внутри — стандартный план мероприятий, причём плохо
«сшитый», с плохо согласованными между собой действиями. Ни в
одной стратегии не просчитаны по-настоящему демографические риски.
Ни в одной нет реальной оценки качества человеческого капитала
— только слова, слова… Ни в одной нет серьёзной конструкции управления
развитием: можно подумать, нынешняя схема департаментов, отделов
и министерств отвечает задаче. Поэтому то, что называют стратегиями,
чаще всего сборники отраслевых планов, выстроенные в отраслевой,
ведомственной логике. И преодолеть этот подход будет невероятно
трудно, потому что навыка стратегического творчества нет. Был
старый госплановский навык, но он, во-первых, долгие годы не развивался.
А во-вторых, просто не соответствует логике нового времени.
— Насколько справедливы ваши и других экспертов упреки в том,
что регионы, разрабатывая свои стратегии, не оглядываются на соседей?
Глазычев В.Л.: Это одна из острейших проблем. Регионы
зачастую рисуют себя как остров в океане. Самый кричащий пример
— опять-таки Москва, а также Московская область.
Редкое исключение из правила не смотреть по сторонам — стратегия
Ханты-Мансийского автономного округа. Она сразу учитывала взаимодействие
со всеми соседями. В новой версии стратегии Якутии это тоже обозначено,
но не более того. В стратегии Бурятии прописано сильнее, но не
очень проработано с организационно-экономической точки зрения.
В стратегии Калининградской области делается шаг к тому, чтобы
увидеть всю область как разросшийся городской округ. Это очень
важно, тогда будет другая система.
— А какие общие тренды есть у всех составителей стратегий?
Наверняка туризм?
Глазычев В.Л.: Да, это направление присутствует
у многих. Причем прописано, как правило, очень наивно. В долгосрочной
стратегии Якутии «нарисовали» на 2020 год надежду на 10% ВРП от
туризма!
— В Якутии?!
Глазычев В.Л.: Да, представьте себе. Даже если
существует вероятность такого результата, добиться его чрезвычайно
тяжело.
В большинстве стратегий за словами о туризме, как правило, нет
ничего. Когда я консультировал Бурятию, я поинтересовался, как
они собираются развивать для поддержки туризма свой университет.
«А зачем?» — удивились мои визави. Между тем связь прямая: у людей,
работающих в данном секторе услуг, должна быть прежде всего воспитана
так называемая сервисная ориентация.
— То есть нужно, грубо говоря, научиться улыбаться клиенту?
Глазычев В.Л.: Совершенно верно. Кадров, способных
улыбаться, кадров с сервисной ориентацией в регионе просто нет!
То же самое препятствие существует для развития туризма в Горном
Алтае.
Ещё одно типичное для стратегий направление — развитие инноваций.
Оно существует обычно на уровне некоего сентиментального лозунга.
Исключением отчасти являются ХМАО, Красноярский край, Калужская
область: из их документов видно, что люди об этом направлении
серьёзно думают, а не просто повторяют лозунги.
— Вы уже дважды в положительном ключе упомянули Ханты-Мансийский
округ. Удачная стратегия у них получилась?
Глазычев В.Л.: На мой взгляд, ханты-мансийцы наиболее
близко подошли к тому, что требуется от стратегии.
— Кто-то ещё подошел так же близко?
Глазычев В.Л.: Красноярский край, Калужская область
и, пожалуй, ещё Липецкая область.
Самое главное, что должно быть в стратегии, — внятное целеполагание.
Калужане более или менее всерьёзодвигают технопарк в Обнинске
и автомобильный кластер под самой Калугой. В Нижегородской области
есть интересные наработки по развитию лесопромышленного комплекса.
Найти интересные, хорошо проработанные разделы стратегий нетрудно
— важно, чтобы стратегия была проработана в целом, представляла
собой единое целое.
— А у кого наиболее неудачные стратегии?
Глазычев В.Л.: Здесь список длинный. Возьмем стратегию
Оренбургской области. Это вообще никакая не стратегия, непонятен
даже выбор приоритетов. Или стратегии Костромской, Псковской областей…
Вообще вопрос — можно ли их экономическое развитие рассматривать
отдельно, автономно от Петербургского региона, но авторов стратегий
он не заботит… Это просто некомпетентность составителей документов.
— А какую самую бредовую идею из прочитанных вами стратегий
можете назвать?
Глазычев В.Л.: Тоннель на Аляску. Эту идею первым
выдвинуло ОАО «РЖД», но некоторые регионы — Чукотский округ, Магаданская
область и другие — радостно подхватили и вписали в свои стратегии.
Если учесть, что даже евротоннель под Ла-Маншем убыточен, то что
уж говорить о прокладке железной дороги на тысячи километров незаселенных
территорий.
Но чаще всего проблема не в конкретных затеях, а в том, что в
большинстве случаев, если просуммировать количество умных рабочих
рук, как я их называю, их окажется минимум в два раза меньше,
чем требуется для реализации стратегии. А откуда их брать? Как
привлекать? Чем соблазнять? Что будет происходить там, откуда
они уйдут? Об этом пока никто не думает.
— Как в стратегиях предлагается решать вопросы финансирования?
Глазычев В.Л.: Очень часто эти вопросы вообще замалчиваются:
мол, Бог даст, деньги появятся.
— Под Богом имеется в виду федеральная власть?
Глазычев В.Л.: Конечно. Многие регионы надеются
добыть федеральную денежку. Но при этом внятную схему частно-государственного
партнерства, предполагающего участие региона и участие частного
бизнеса в соответствующих проектах, представить не готовы.
— Даже те регионы, которые имеют возможность привлекать частные
инвестиции?
Глазычев В.Л.: На самом деле все имеют такую возможность:
надо просто уметь себя продать и выстроить комфортные условия
для бизнеса.
В этом отношении почти образцом можно считать Калужскую область.
Если вы помните, в своё время Новгородская область рванула вперед
в привлечении инвестиций, но потом местные условия, всякие криминальные
штучки и пассивность областной власти привели к тому, что регион
по инвестициям «просел»: почти никого из инвесторов там не осталось.
Калужская область, судя по всему, намерена не повторять этих
ошибок. Все готовы предлагать те или иные налоговые каникулы.
Но что если предложить подготовленные площадки, готовое подключение
к энергоисточникам? Создать режим наибольшего благоприятствования
в административном ключе? Калужане это сделали и стали одним из
самых инвестиционно привлекательных регионов.
Довольно много в этом направлении пытается сделать тульский губернатор
Вячеслав Дудка: область до недавнего времени, до его прихода,
плелась в хвосте по привлечению инвесторов.
Интересно, что в вопросе привлечения частных инвестиций нет стабильной
иерархии регионов. Ситуация очень изменчива: сегодня получается
у одних, а завтра у других.
Вот Мурманская область может рвануть вперед, если разберется,
наконец, со своим портовым хозяйством. У меня пока складывается
устойчивое ощущение, что сегодняшнее руководство региона способно
выстроить грамотную команду и грамотную стратегию.
А рядом Архангельская область, которая проседает все глубже и
глубже: её руководство занято преимущественно тем, как бы оттянуть
деньги у своего Ненецкого округа. Конечно, в этом вопросе, как
и во многих других, все зависит от лидера и его команды.
— А те регионы, которые всё-таки упоминают в своей стратегии
про частные инвестиции, насколько эти вопросы проработали?
Глазычев В.Л.: Довольно сильны позиции Пермского
края в этом отношении. В частности, у него наиболее чётко выстроенная
социальная политика — это очень важный фактор привлечения частных
инвесторов, потому что серьёзные инвесторы сегодня интересуются
множеством параметров, в том числе социальными. Я, например, знаю,
что, когда «Тойота» решала вопрос о размещении своего автосборочного
производства, у нее было 200 параметров для оценки регионов. Так
что срабатывает гораздо более сложная картина, чем та, которую
большинство регионов на данный момент готово предъявить.
Сейчас правительство, как вы знаете, пытается заставить субъекты
Федерации работать по 43 параметрам. Посмотрим, как они с этими
параметрами справятся — это будет непросто, потому что существующая
система управления была настроена на текущее функционирование,
в лучшем случае на количественный рост. А развитие
— это нечто принципиально иное. Для развития нет ни структур,
ни умения привлечь ресурсы, ни понимания того, что приказать департаментам
написать стратегии или отдать эту обязанность на аутсорсинг консалтинговым
структурам не значит получить то, что необходимо.
— А на аутсорсинг многие отдают?
Глазычев В.Л.: Подавляющее большинство. Самостоятельно
почти никто уже не пишет.
— В таком случае возникает вопрос о квалификации тех структур,
которые регионы привлекают. Как они их выбирают?
Глазычев В.Л.: Формально все, как положено, проводят
тендер. Но вот как он проводится, это большой вопрос. Свечку не
держал, но судя по результатам, во многих случаях тендер — чистая
условность.
Что касается квалификации структур, пока наиболее продуктивно,
на мой взгляд, работает ЦСР «Северо-Запад» во главе с Владимиром
Княгининым, хотя и они не могут ещё дойти до описания механизмов
реализации. Местами неплохо работает Институт региональной политики,
возглавляемый Булатом Столяровым. С моей точки зрения, абсолютно
никакие стратегии получаются, когда за дело берутся Леонтьевский
центр или Международный центр развития регионов под руководством
господина Меламеда. Они, по сути, просто возвращают в красивой
упаковке то, что им наговаривают сами местные власти.
Групп разработчиков, которые способны правильно ставить задачу
и её выполнять, мало. Старых знаний и умений недостаточно. Ситуация
складывается весьма драматическая.
— Проект Концепции социально-экономического развития РФ до
2020 года предполагает отход от политики «выравнивания» и оказание
финансовой помощи преимущественно «локомотивам роста». Не уничтожает
ли такой подход у депрессивных регионов стимул стараться изо всех
сил, чтобы написать роскошную стратегию? Ведь выходит, что у них
шансов получить из федерального бюджета какие-то средства на её
реализацию заведомо меньше, чем у «опорных»...
Глазычев В.Л.: Не надо сгущать краски. Есть финансирование
текущего функционирования: выплаты зарплат бюджетникам и т.д.
А поддержка крупных инвестпроектов со стороны Федерации выдвигает
на первый план тех, кто проекты умеет делать, вне зависимости
от экономической силы региона. Если вместо идеологии развития
АПК губерния вписывает в документ под названием «стратегия» строительство
двух коровников, о каком интересе к его проектам можно говорить…
А тем, кто пытается сделать грамотные проекты, счастье в виде
частных или государственных инвестиций улыбнется наверняка. Вот
пытается Алтайский край, которому очень тяжело после долгих лет
бестолкового руководства. Губернатор Карлин делает всё, что можно,
но пока ему приходится очень трудно — не хватает интеллектуального
ресурса... Слишком долго не было востребовано подлинное интеллектуальное
усилие.
— А насколько зависит уровень стратегии от «интеллектуальности»
региона?
Глазычев В.Л.: Пока зависит. У продвинутого региона
шансы на качественную стратегию выше. Это как в школе: ученик,
у родителей которого огромная библиотека, скорее всего, будет
глубже и легче понимать литературу, чем его одноклассник, у которого
дома нет ни одной книги, кроме поваренной. Детская аналогия, но
не бессмысленная.
| 
