|
Время неоднородно на любых долготах. Выехав в графство Кент из
безразмерного Лондона, с его переходами каждые три квартала от
Бангладеш к Пакистану или Барбадосу, через пятнадцать минут попадаешь
на асфальтированные аллеи, выныривающие на идиллические пасторали,
залитые удивительно покойным солнцем. Затем въезжаешь в какой-нибудь
Гудхерст с его рябыми от разновременья починки черепичными кровлями,
с утками в пруду, некогда служившем пожарным резервуаром, и могильными
плитами, затянутыми лишайником до последней буквы. Почти такое
же есть и у нас, но здесь универсальная асинхронность культурного
пространства дополняется специфической неоднородностью, свойственной
эпохе большого перехода.
Снова был в Тольятти, куда пригласили на интеллигентскую посиделку
вокруг темы "как жить дальше".
В Тольятти есть химия, есть энергетика, есть коммерция, но в
самосознании этой агломерации, рыхло слепленной из "старого" города
энергетиков и двух промышленных гиперслобод, Тольятти — это ВАЗ. ВАЗ предопределяет состав
городской думы, всё ещё содержит грандиозную социальную инфраструктуру,
включая аквапарк, пользование которым для заводских почти бесплатно, и пр.
и пр. Всем, кроме людей ВАЗа, ясно, что в формах, унаследованных от
брежневской эпохи, этот колосс обречен. Обречен даже без учета неминуемого
вступления страны в ВТО, вслед за чем протекционистским пошлинам на
ввозимые "иномарки" конец. Обречен прежде всего потому, что вазовское
начальство само перечеркнуло шансы на будущее биографии завода, когда,
уповая на вечность протекционизма, сделало ставку на собственные
удороженные модели. ВАЗ перепилил сук, на котором висел, когда сбросил
производство дешевых "шестерок" и "девяток" в Ижевск и Димитровград.
Допилил этот сук, когда отказался от "Нивы" в пользу гибрида "Нивы" с
шевроле.
У ВАЗа был трудный, но всё же реальный шанс: напрячь все силы, чтобы
удержать цену самобежной коляски на уровне 3500 у.е., слегка повысив её
качество. В этом случае, по крайней мере — в течение десятка лет, можно
ожидать ежегодной покупки миллиона машин бедной третью российского
населения. Вазовское руководство утверждало и утверждает, что такое
невозможно, но при этом лукавит. Это возможно, но очень трудно. Для этого
требовалось отстроить жёсткий бизнес-план, получить под него разумные
кредиты, перевооружить производство, убрав с конвейера людей и сократив
численность работников в семь-десять раз. Параллельно требовалось привлечь
экспертов и вместе с городской администрацией разработать и внедрить
программу переподготовки людей для иных производств, вложиться в создание
таких производств, включая городскую инфраструктуру в их семью. Опереться
на остатки НИИ, на всё ещё сильный дизайн-центр и — радикально
переродиться. Этот шанс упущен лет пять назад, поскольку капитаны ВАЗа
категорически не желали признать, что выпали из времени, остались во
времени, которого уже нет.
Вид Тольятти, обитатели которого в большинстве не верят в то, что живут
в коконе утерянного времени, наводит меланхолию, подобно Венеции (но там
меланхолия — товар для туристов). Меланхолия эта тем сильнее, что на
поверхности явлений все — или почти все — в порядке: аквапарк полон, бары
не пустуют, звезды культуры разных её горизонтов не обходят стороной
бывший Ставрополь на Волге, где скачет на постаменте бронзовый Татищев.
Так и тянет процитировать пророка Иону: "Ниневия же была город великий, на
три дня пути".
К сожалению, чувство времени не принадлежит к числу компетенций,
которым следовало бы обучать, начиная с детского сада и завершая
магистратурой. Речь именно о чувстве времени, а не о дисциплине
казённого времени, синхронизирующей массовку. Время бьет по темени
тех, кто утрачивает такое чувство. Вот, скажем, десяток лет назад
ТАУ — Тольяттинская
академия управления — вне всякого сомнения была в авангарде
реконструкции высшего образования в России. Здесь шлифовали тонкий
процесс междисциплинарного обучения, собрали группу педагогов,
способных к неустанному продуцированию инноваций, к удержанию
подогретой атмосферы сотрудничества преподавателей и студентов.
При этом был Тольятти, нимало не готовый к тому, чтобы вобрать
всех сильнейших выпускников, которых всосали Москва и Петербург.
Время изменилось, и теперь ТАУ теряет лучших педагогов. Время
изменилось, и теперь ТГУ — Тольяттинский
государственный университет, о котором десять лет назад никто
и не слышал, — превратился в пока ещё единственный здесь центр
проектирования будущего под дерзким для нас девизом "университет
как градообразующий фактор".
Именно университет, в контакте с мэрией, шаг за шагом выстраивает
площадку для конструктивного разговора о судьбе агломерации, втягивая в
это обсуждение весь бизнес города, включая владельцев его инфраструктуры,
и в этом брезжит некая надежда.
Десяток лет назад в Тольятти уже собирался слет "молодых городов":
строили планы, от которых быстротечение жизни не оставило и следа.
Обсуждали — не собраться ли вновь в умудренном опытом состоянии. Пришли к
выводу: собраться надо, но в ином формате. Во-первых, молодые города,
порожденные последней волной социалистического энтузиазма, уже, мягко
говоря, не очень молоды, впутаны теперь в таинства региональных судеб, и
общего между ними просматривается немного. Во-вторых, Тольятти или те же
Набережные Челны вошли в иную семью — крупных городов, а те, при всех
различиях исторической траектории, переживают однородную драму
неосознанного почти никем расставания с позицией индустриального
центра.
Пока города-миллионники меряются амбициями, не желая лепить сотрудничество,
города средней руки начинают промысливать своё возможное будущее.
В этом кругу теряют значение различия между древней Вяткой,
Ижевском,
получившим статус города лишь после Февральской революции, Чебоксарами,
утопленными в водохранилище и отстроенными заново, и тем же Тольятти.
На первый план выступает острейшая необходимость осознать себя
подлинными субъектами экономического возрождения страны, вслед
за чем, как учили классики, должно последовать и осознание своей
роли как субъектов федеральной политики. Федеральный центр пока
ещё не готов к этому, и ни один средний по численности город не
в состоянии в одиночку пересилить слепоту центра. Вместе они могут
к этому двигаться, и форум крупных городов, который Тольятти,
подготовившись, попробует собрать у себя весной следующего года,
должен стать попыткой распространить вовне прозелитизм тех немногих,
кто догнал время.
|
