|
Интересно, что бы предпринял Казимир
Малевич, если б его окружение обладало хотя бы некоторой начитанностью
и вовремя сообщило ему, что "чёрный квадрат" был не только придуман,
но и опубликован за добрых 350 лет до него. С тем, однако, отличием,
что в книге Роберта Флудда "Макрокосм" чёрный квадрат, отгравированный
в четыре перекрестных штриха, открывал серию иллюстраций к "Генезису"
и означал первичный хаос, в котором ещё не было тверди. На второй
картинке тот же чёрный квадрат был уже прорезан полетом голубя,
за которым, как след кометы, тянулся известный текст.
Fiat Lux. Et Facta Est Lux — в свете, извините за невольный
каламбур, недавнего московского затмения бытия слова "Да
будет свет. И стал свет" означают совсем не так мало. Чубайс,
как известно, виноват во всем, и претензии в адрес РАО "ЕЭС" справедливы,
но в этом шуме как-то никто не хотел заметить одно немаловажное
обстоятельство. Скорость, с которой удалось восстановить энергоснабжение,
у всякого человека, хотя бы отчасти знакомого с проблемами больших
технических систем, должна вызывать смесь недоумения с почтительностью.
Впрочем, было и ещё одно укрепляющее дух обстоятельство — из московского
метро вышли многие тысячи людей без единого инфаркта и без единой
сломанной ноги (во всяком случае, желтая пресса не сообщала ни
об одном случае). Драк и смертоубийств при битве за такси тоже
не было зафиксировано. Истероидное состояние масс, в наличии которого
нас столько времени пытаются уверить стервятники от СМИ, уже не
в первый раз явно оказалось химерой.
У моих друзей скоро жилы на шее лопнут от крика: "Приглядитесь!!!"
Не хотят приглядываться — тут
невольно вслед за Флуддом припомнишь Галилея: ведь и впрямь отшатывались,
крестясь, от простенького ещё телескопа. В нашей, в собственной,
единственной доставшейся нам в наследство стране происходит немало
интереснейших вещей, обладающих нешуточной качественной новизной.
Единственное, что требуется, — захотеть их видеть. Да, видно,
"хотелка" не наросла.
Нелепо пересказывать результаты Конкурса русских инноваций 2005 года, коль скоро они опубликованы
в "Эксперте"
на этой неделе, — кому интересно, сам прочел или прочтет. Если
в этом что и есть удивительного, так это то, что речь идёт не
об изобретениях, каковые у нас всегда были горазды майстрячить,
а о вещах, внедренных в производство. То самое производство, которое ещё несколько лет назад считало госзаказ на старье или контракт
на отверточную сборку верхом мечтаний.
Ещё удивительнее, что инновации
добрались уже до практического сознания руководства некоторых
промышленных гигантов — во всяком случае, скажем, повесть о том,
как Магнитогорский металлургический комбинат внедрил в своё хозяйство
единую систему электронной отчётности всего и вся, в невинное
старое время уж точно бы породила пухлый "производственный" роман
со страстями. Романы нынче не в чести, и людям с воображением
вполне хватит того факта, что из двадцати миллионов долларов,
затраченных на это непростое дело, ММК лишь пять отдал за "железо",
включая новые сети, шесть — на консалтинг, а восемь — на лицензионную
программу "Oracle". Пять на "хард" и четырнадцать на "софт" —
это уже, простите, не прошлый век. А неподалеку, в уральской Ревде,
всего три месяца назад заработал первый в России электросталеплавильный
цех — мини-завод на пару миллионов тонн стали новых марок. Сколько
было воплей по поводу расчленения и разгосударствления Российских
железных дорог, а между тем только Южно-Уральская дорога в прошлом
году вложила в модернизацию полмиллиарда рублей, увеличила долю
частных операторов до трети от общего объема перевозок, худо-бедно
подняв при этом производительность труда на 6,5%.
Знаю, впрочем, что цифирь большинству любопытна не более чем
заводы и прочее как бы неживое хозяйство. Однако же изменения
происходят и в более тонких сферах, в чем меня убеждает собственный
ограниченный опыт. Право же, я несколько информирован о сложной
географии бедности и нищеты в стране, о дырявых крышах и антеннах-тарелках
не того, что нужно, типа, сдуру (или того хуже) загнанных в тьмутаракань,
дабы осчастливить сельские школы. Но всё это было и раньше. По
причине охлаждения лет я-то помню, как из состарившихся пальто
выкраивали вполне, казалось, приличные жакеты и как по дворам
ходили настоящие побирушки, просившие хлебца. Это было, а вот
двух десятков грантов для музейных программ, недавно врученных
победителям конкурса, который проводил Фонд Потанина, с 1915
года не было.
Ещё три года назад были совершенно
напрасны мои попытки убедить клиентов в том, что не грех бы до
того, как они заключают контракт на архитектурный проект, осуществить
то, что в цивильном мире называется feasibility study, т.е. вложить
толику средств в максимально полную оценку возможностей участка
и сверить несколько концепций его освоения. Не срабатывало — они
(точь-в-точь как господа Козак или Зурабов) были несокрушимо уверены
в собственной правоте. Они знали, что им нужно,
а эксперты или проектировщики должны были "сделать им красиво".
И вот год назад в скромных Чебоксарах нашелся застройщик, который
не знал, но хотел узнать. А в этом году такое случилось
в Москве, что только что казалось совершенно немыслимым.
А материи ещё более тонкие? И тут кое-что заметно сдвинулось.
То предприниматель, не из самых крупных в стране, вдруг решает,
что надо финансировать издание пары интеллектуальных журналов,
а потом и вовсе принимает решение учредить институт работы с Восточной
Европой, коль скоро у государства до этого руки не доходят. То
другой, владелец управляющей компании, начитавшись про глубинную
Россию, учреждает фонд для грантовой поддержки локальных исследований,
на что ни один из зарубежных фондов не желал соглашаться ни в
какую.
Для того чтобы видеть, разумеется,
нужен свет, что есть условие необходимое, но не достаточное. Для
того чтобы видеть, нужно ещё приподнять веки.
|
