Города нет, пока нет городского сообщества

23 марта на базе Тольяттинского государственного университета, в рамках проекта «Открытый университет» программы «Культурная столица Поволжья-2004», прошел первый интернет-семинар из серии «Культура города: механизмы развития». Тема, в обсуждении которой, помимо тольяттинцев, приняли участие группы из Москвы, Ижевска, Чебоксар, Кирова и Владивостока, звучала так: «Элита и экспертное сообщество». В роли экспертов выступили проректор Московской высшей школы социальных и экономических наук С. Зуев и советник Полномочного представителя Президента РФ в Приволжском федеральном округе, доктор искусствоведения, профессор В. Глазычев. Виртуальное обсуждение, в которое тольяттинцы были включены благодаря исполнительному директору общественного Фонда развития культуры Юлии Рыбаковой, удалось. Но куда продуктивнее, на наш взгляд, живое общение со специалистом. Наш корреспондент встретился с Вячеславом Глазычевым с единственной целью — развить тему…

—Вячеслав Леонидович, вы утверждаете, что, несмотря на наличие на карте России большого количества городов, ни одного города в полном смысле этого слова в нашей стране пока не возникло. Так ли это?

Глазычев В.Л.: Действительно, ещё в советские времена я имел дерзость утверждать, что города у нас не было и нет. Но когда я говорю, что любой российский город не является таковым по западным критериям, что наши города ничего общего не имеют с западноевропейскими, — я имею в виду, конечно, не внешнее сходство. С этим как раз всё в порядке. Есть дорожные знаки, фиксирующие въезд в город. Городские власти обозначают своё наличие соответствующими вывесками при входе в присутственные места. Есть некоторое множество жилых и прочих зданий, так или иначе замощенных улиц и прочее, прочее. Здесь мы идем в русле общемировых тенденций. За малым исключением — весь мир в начале 1970-х перестал строить многоэтажные дома, а мы как раз пошли по этому пути.

Однако не это главное. Города нет, пока нет городского сообщества. Пока нет совокупной воли горожан, которая на самом деле реально влияет на все стороны городской жизни. Городское сообщество должно определять, как выглядит город, что с ним происходит и чем город живет. Этого у нас никогда не было и нет. В средневековую эпоху русские города — не что иное как ремесленные слободы, зависимые либо от боярина, либо от великого князя. Коммунальных революций, в результате которых западноевропей­ские города завоевали независимость и стали выбирать городские органы самоуправления, российская история не знала (прозападные Новгород и Псков не в счет). Управленческие процессы у нас никогда не исходили от городского сообщества. По понятным причинам, этого не могло быть в советское время, но почти ничего не изменилось и сегодня. Те, кто мог бы создавать экспертный слой, выступать инициатором в решении проблем города, пока что разобщены и не собираются вместе, не вырабатывают общей позиции. И вообще, понятие «общее» нам пока не дано.

Тольятти в этом отношении не исключение. Его нельзя назвать городом в общеевропейском понимании этого слова. Я бы назвал его индустриальной слободой. И отличие от ямских, стрелецких или, скажем, пушкарских слобод только в том, что прямая сословная повинность здесь замещена тотальной зависимостью от монопольного работодателя — с большей или с меньшей степенью просвещённости.

— Тогда напрашивается один из вечных вопросов — что делать? Как сделать индустриальную слободу городом?

Глазычев В.Л.: Изменить ситуацию можно, но это очень долгий, утомительный процесс. На самом деле, процентов на 90 все зависит от команды.

В течение последнего года я и мои коллеги из Центра стратегических исследований ПФО в рамках программы «Культурная столица Поволжья» работали в Чебоксарах. И помимо того, что там проходили выставки, концерты — вполне милые вещи, и это все замечательно, — мы провели целую серию проблемных семинаров, на которых начала формироваться некая атмосфера сопонимания. Сопонимание между здравой частью городской администрации, бизнес-сообществом, интеллигенцией и экспертным слоем. Мы далеки от того, чтобы утверждать, что в Чебоксарах сложилось городское сообщество, процесс только начался. На семинарах шло обсуждение конкретных городских проблем, — не «кухонным» образом, а конструктивно. В результате именно таких обсуждений общих проблем создаётся контактная зона между разрозненными экспертами. И это очень важно. На этой основе в дальнейшем и должна формироваться городская среда.

Другой пример. В Ижевске участники проблемных семинаров выработали список ключевых тем для города и раздали их по институтам для разработки. К концу семестра в вузах Ижевска, впервые в нашей отечественной истории, будут подготовлены курсовые работы по конкретным проблемам города. Это возникло не просто так, темы появились в ре­зультате обсуждений в экспертных группах. Можно сказать, что город их почувствовал, осознал, и в этом главная цель. Но этому предшествовала большая работа. Чтобы такое стало возможно, нужно было встречаться с руководством вузов, читать там публичные лекции, работать «глаза в глаза». Это все требует энергоемкой работы. Закон Ньютона никто не отменял: тело без приложения внешней силы, как известно, не двигается. В этом, кстати, есть свои плюсы — человек извне, к которому вырабатывается доверие, является своеобразным кристалликом, вокруг которого начинается формирование городского сообщества.

В Тольятти подобные процессы пока не наблюдаются — я имею в виду взаимодействие между городской администрацией, бизнес-сообществом, экспертными группами, интеллигенцией. Но позитивные изменения всё же есть, начинается если не гражданская, то, во всяком случае, потребительская активность. Есть замечательный клуб «O-LE», очень демократическое место. Процессы формирования городской среды начинаются именно с этого, здесь формируется культура поведения. Кроме того, в Тольятти есть живые места — Тольяттинская академия управления, молодой университет ТГУ. Там очень интересные люди — Сергей Жилкин, Вячеслав Волков — с опытом административной работы в хорошем смысле. Осенью прошлого года я встречался с тольяттинскими студентами, была хорошая встреча: после часа монолога час вопросов и ответов, и это вселяет надежду.

— В чем специфика Тольятти как города?

Глазычев В.Л.: Подобных городов в России два — Набережные Челны и Тольятти. Эти химерические порождения советского планирования — индустриальные суперслободы. Они слишком велики, чтобы целиком укладываться в моносхему. В Тольятти сохранился контраст между «старым городом» 1950-х, т.е. старым Ставрополем, переселенным на новое место в связи со строительством Куйбышевского гидроузла, и «городом», порожденным комплексом ВАЗа. Как ни парадоксально, но «сталинские» города, созданные преимущественно рабским трудом, несли в своей имитационной «форме города» больше человеческого начала, чем «города» брежневской, куда более либеральной поры: нормальных габаритов дома, нормальные дворы... Искать за этим идеоло­гические основания было бы неверно. Все дело в том, что, когда форма города лишь имитируется, а созидается слобода, решение передают тем, кого определяют специалистами по городской форме, — архитекторам. Архитекторы же, предоставленные сами себе, способны либо по инерции воспроизводить европейские стереотипы (пока ощущают себя преемниками исторической формы), либо увлечься отчаянным абстракционизмом, когда связанность с культурой формы разорвалась, что хорошо видно на примере Тольятти и особенно в Набережных Челнах.

Подобные города отличает бедность эмоциональной сферы. Я это проверял многократно на таком простом инструменте, как детские рисунки. Когда 10—11-летние дети рисуют свой город, они начинают компенсировать визуальный, эмоциональный голод. Дети рисуют бесконечные ряды окон с разными цветочками, шариками, цветными занавесками. Любой психолог вам скажет, что назвать здоровой такую среду нельзя. Хотя в последнее время, за счёт развития коммерческого досугового сектора, это хоть как-то компенсируется.

— Тольятти состоит из трёх районов, во многом непохожих и са­мостоятельных. Как в этих условиях может идти процесс формирования городской среды?

Глазычев В.Л.: Есть, как минимум, две стратегии. Одна из них — сразу собирать из трёх районов единое целое. И в Тольятти, насколько мне известно, не так давно обсуждался проект «Ставрополя-на-Волге» — некоего бизнес-центра, который должен быть на намывных землях, на месте затопленного старого Ставрополя и объединить все три района. Но, к сожалению, это не настоящая проектная программа. Идея скорее из разряда пожеланий, авторы не перевели свои пожелания в более-менее ясную форму реалистических бизнес-проектов, увязанных в цепь, должна быть общая система управления этими бизнес-проектами, из чего вырастает специальная дирекция развития проекта.

Есть и другая стратегия, которая заключается в том, чтобы предельно индивидуально выстраивать стратегии каждого района. Тогда каждый район начнет развиваться самостоятельно, а затем уже нащупывать какие-то общие векторы для всех трёх районов, и таким образом выработать общую стратегию развития. Я бы Тольятти рассматривал как агломерацию, состоящую из автономных городских образований. Такой подход может дать большие возможности, потому что каждое образование меньше по объему и, соответственно, у них больше шансов прийти к конструктивному диалогу.

—Так сложилось, что делать карьеру в России едут в столицу. Москва притягивает все активное население. Сохранится ли подобная тенденция в ближайшие годы?

Глазычев В.Л.: Сегодня Москва глубоко советский город, этакий советский госкапитализм, где обыватели очень довольны тем, что власть им доплачивает выкуп за лояльность. Что-то сделать здесь в ключе формирования городского сообщества намного сложнее, чем в провинции. Все слишком заняты зарабатыванием денег, карьерой. Если говорить о перспективах, то в ближайшие годы конкуренция между городами за рабочую силу, в том числе и между Москвой и провинцией, будет нарастать. Уже сегодня многие едут делать карьеру из Москвы в провинцию — потому что там шанс нарастить менеджерские мускулы намного больше.

Действительно, пока что в Москву идёт приток рабочей силы, но в основном это рабочие, а современный город будет выигрывать не на числе рабочих, а на качестве управленческого персонала. Мы уже прошли в этом отношении индустриальную стадию, хотя многие этого ещё не поняли. Города, которые сделают рывок первыми, окажутся в выигрышном положении. Произойдет это с Надымом или с Тольятти — сейчас говорить трудно. Но изменения уже происходят.