|
— Вячеслав Леонидович, в своё время Вы занимались вопросами
границ. Вы известны как специалист в области местного самоуправления.
Чем был вызван Ваш интерес к теме приграничья?
Глазычев В.Л.: Как раз тем, что устройство
границы напрямую связано с жизнедеятельностью местных сообществ,
рассредоточенных по приграничным территориям.
В 2001 году, в Оренбургской
области, когда я начал исследование
положения дел в малых городах и периферийных районах Приволжского
федерального округа, мне довелось проехать почти полторы тысячи
километров российской границы с Казахстаном, побывать и на заставах,
и на КПП. Граница оказалась сугубо иллюзорной. Результаты увиденного
я оформил как докладную записку по начальству, суть которой можно
свести к одной фразе: любой объем любой контрабанды провозится
в любом месте и в любое время. Логично было провести подобное
исследование в другом регионе, и на следующий год оно было реализовано
уже в Саратовской области: результаты оказались точно такими же.
Помимо отсутствия технических средств у пограничников проступил
и главный (структурный) порок — порядок набора на контрактную
службу, формирование кадров из числа местных жителей.
— Какие изменения произошли за прошедшие пять лет в тех пограничных
регионах, которые Вы изучали?
Глазычев В.Л.: Насколько мне известно, изменилось
немногое. Кое-что добавили пограничникам и таможенникам из оборудования,
несколько улучшилось их снабжение (ведь в 2001 году у них даже
бензина не было, а машины, пожертвованные им районными властями
«по доброте душевной», чаще всего стояли на приколе). По-прежнему
у тех, кто охраняет границы, над головой лишь случайная крыша
отвратительного качества. Как известно, большинство новых российских
КПП построено на средства предпринимателей — с понятными эффектами.
А в Калининградской области и вовсе обнаружился незаконный, сугубо
частный КПП.
Приграничные территории относятся к периферии страны и своих
регионов. Но и с другой стороны границы находятся такие же проблемные
ареалы (на границе ЕС они ещё и его периферия). Речь идёт о двойной
или даже тройной окраине.
Но самая главная проблема такова: властями так и не осмыслено
то обстоятельство, что граница — это не линия, а система приграничного
расселения. Чиновники не понимают, что здесь обустройство жизни
населения является главным средством защиты рубежа: когда контрабанда
оказывается ключевым, если не единственным источником существования
семей, все так называемые силовые инструменты бессильны.
— По сути дела, принцип организации российских границ не менялся
с XIX века (по-прежнему в ходу контрольно-следовые полосы, колючая
проволока, заставы и т.п.). Наша граница современной не является,
что неофициально признают и сотрудники погранслужб. Не в этом
ли основные проблемы приграничных регионов? Надо ли менять сложившийся
организационный принцип охраны границ и если надо, то как?
Глазычев В.Л.: В действительности условная отечественная
модель границы, не отмененная по сей день, была установлена по
разработке советского маршала Василия Блюхера в начале 1930-х
годов в расчете на пешее и конное перемещение дозоров. Не стоит
забывать, что главной заботой советских пограничников было воспрепятствование
бегству соотечественников за рубеж. Разумеется, сегодня о выполнении
такой функции не может быть и речи по множеству соображений.
Но это не означает, что нужно снести все охранно-контрольные
сооружения, «удешевив» границу. Поддержка функции «барьера безопасности»
на современном уровне довольно дорогое мероприятие. Слежение со
спутников, установка электронных датчиков на наиболее вероятных
направлениях передвижения людей, курсирование мобильных групп
на вертолётах, установка современных устройств для сканирования
грузов в машинах без выгрузки и т.д. и т.п. — без этого эффективный
перехват нарушителей границы и контрабанды невозможен, как невозможен
он и без развертывания качественной агентуры за рубежом и внутри.
Тем более, что никто не собирается отказываться от идеи приграничного
сотрудничества, которое несет с собой не одни только блага.
Насколько я знаю, до сих пор на полсотни километров границы с
Казахстаном от силы насчитывается 2 сотрудника ФСБ. Внешний опыт
обустройства границ для нас малопродуктивен: уж слишком различаются
условия нашей страны и других государств. Так что придётся определяться
самим, но реалистическая концепция современной российской границы
будет напрямую зависеть как от имеющихся финансовых средств, так
и от мышления командования, которое не может в этом случае оставаться
чисто военным (подчинение погранслужбы ФСБ автоматически ничего ещё не изменило).
Главным, несомненно, является использование контрактников из
других регионов, строительство достаточно комфортабельных квартир
для офицеров и контрактников, размещение пограничных постов в
хорошей транспортной связи с местами учебы детей и работы жен.
И масса подобных простых вещей, о которых у нас, увы, вспоминают
обычно в последнюю очередь.
— Так ли уж специфична ситуация с российскими границами?
Глазычев В.Л.: Конечно, она специфична. И дело
не только в чрезвычайной протяженности границ. Фактически у нас
множество границ, и все разные. Граница с Финляндией осталась
почти без изменений в наследство от Советского Союза. Граница
со странами Балтии в основном организована с их стороны; есть
также особый феномен приграничных районов Псковской
области, где немало российских граждан обзавелись вторым гражданством.
Калининградская область вся представляет собой приграничье. Имеется
сухопутная граница с Украиной и Белоруссией, в основном прикрытая
ими, хотя и по-разному, и неурегулированная граница с Украиной
по акватории Азовского моря и по Керченскому проливу. Есть напряженная
граница с Грузией, и есть граница с Китаем и дальневосточная морская
граница, представляющие собой ослабленный вариант советской границы.
На каждую из этих границ требуется своя концепция организации,
к тому же учитывающая динамику ситуации. Но насколько я понимаю,
такой концептуальной работы и, тем более, её финансового обеспечения
не существует.
— Кто должен заниматься этой концептуальной работой? По традиции
— возложить данную задачу на силовые структуры, функцией которых
является, прежде всего, обеспечение безопасности границ?
Глазычев В.Л.: Концепция границ — это, разумеется,
межведомственный вопрос. Замечу, однако, что эффективность реализации
любых концепций зависит от мотивированности местного самоуправления
не в меньшей степени, чем о слаженности работы всех приграничных
структур.
— Вячеслав Леонидович, как, на Ваш взгляд, можно заставить
работать механизмы развития приграничных территорий?
Глазычев В.Л.: На этот вопрос не может быть единого
ответа, ведь по каждому типу границы можно и должно отстраивать
свою программу, а под нее находить адекватные механизмы. Тем более,
что при сходстве ряда схем незаконного ввоза и, главное, вывоза
сырья и продуктов через каждую границу, китайско-российская и
эстонско-российская границы различаются, естественно, во множестве
деталей. В одних местах, как, скажем, в Амурской
области, в зоне выше Благовещенска, важно удержать жизнеспособность
малых районных городов и крупных поселков, в других, вроде Псковской
области (где нет дееспособного селького населения), вся нагрузка
логистического обеспечения ложится прямо на крупные города. Тема
развития приграничья должна входить в состав стратегии развития
регионов, примыкающих к государственной границе, в рамках такой
стратегии — пребывать в полосе приграничных муниципальных образований.
— И всё-таки вернёмся к зарубежному опыту. В столь большом
государстве как Россия может, видимо, найтись место для использования
тех или иных аспектов приграничной политики других государств?
Глазычев В.Л.: Что касается опыта Еврорегионов,
подразумевающих долгосрочную комплексную структуру с развитыми
финансовыми и организационными возможностями, а также налаживающую
сотрудничество по всем вопросам приграничного сотрудничества,
тут ситуация России и Европы, на мой взгляд, несопоставимы. Во
всяком случае до тех пор, пока нынешнее поколение политиков порубежных
стран не сменится новым, свободным от комплексов и фобий советской
эпохи.
Если же говорить о модели американо-мексиканской границы, существующей
внутри Североамериканской зоны свободной торговли, но в то же
время предусматривающей жёсткие меры по пресечению нелегальной
иммиграции в США, то на ближайшую перспективу подобный вариант
исключен для западных и южных границ России со странами СНГ. Мне
он представляется столь же маловероятным на восточных рубежах
нашей страны, так как китайцам выгодно само существование границы
с Россией. Если же, паче чаяния, с масштабной контрабандой в Китай
и обратно удастся совладать, ситуация может измениться. Но, в
любом случае, к различным аспектам опыта мексикано-американской
границы стоит присмотреться.
— А израильская модель, в частности, возведение стены между
территорией собственно Израиля и Палестинской автономией для России,
в частности, для её южных регионов, применим?
Глазычев В.Л.: Вряд ли. И выполнить это в горных
условиях нереально, и нужды в такой стене нет. Ведь грузинская
ситуация, скорее всего, разрешится в близком будущем без нашего
активного участия, а другие всерьёзопасные направления не просматриваются.
|
