Глава 6. СЕРДЦЕ ГОРОДА
Генератор городского образа жизни
Центр города с полным основанием ассоциируется в нашем сознании
с многолюдьем. В Древней Греции был в употреблении даже специальный
глагол, который по-русски можно передать как “агорировать”, то
есть толкаться на центральной площади. Сюда приходили свободные
граждане на Собрание, здесь заседал городской совет, здесь в защищавших
от солнца портиках были выставлены скульптуры, а их стены украшала
живопись. В тени портиков совершались торговые сделки и спорили
философы. Здесь можно было узнать все новости, подивиться на послов
из далёких стран в их непривычных одеждах. Здесь бурлили страсти,
здесь было средоточие городской жизни.
В римскую эпоху плотность использования городского центра выросла ещё в несколько раз. С утра до вечера центральное ядро Рима было
физически заполнено до предела, о чем красноречиво свидетельствуют
строки Ювенала:
… мнет нам бока огромной толпою
Сзади идущий народ: этот локтем толкнет, а тот палкой
Крепкой, иной по башке тебе даст бревном иль бочонком;
Ноги у нас все в грязи, наступают большие подошвы
С разных сторон, и вонзается в пальцы военная шпора.
Дюжим невольникам, несшим носилки богачей и знати, приходилось
поднимать их над головой, иначе пройти было невозможно. Великий
историк Тацит повествует о том, как присланные в Рим солдаты из
германского  легиона пытались пройти
к Форуму: “Непривычные к городской жизни,
они попадали в самую гущу толпы и никак не могли выбраться, скользили
по мостовой и падали, когда кто-нибудь с ними сталкивался”.
Толпа наполняла не только улицы, но и интерьеры огромных общественных
зданий. В построенной Юлием Цезарем базилике — здании суда, выходившем
на Римский Форум, одновременно заседали четыре суда по уголовным
делам. Всего там было около ста судей, каждый подсудимый, каждый
истец приводил с собой десятки людей, своими криками оказывавших
ему моральную поддержку. Речи известных адвокатов привлекали сотни
восторженных слушателей. Здесь же шла бойкая торговля съестным,
рядом играли с азартом в кости, тут же устраивались со своими
раскладными столиками менялы... Почти такую же картину представляют
сегодня центральные ядра Каира или Калькутты, где практически
нет незаполненного людьми уголка.
Город европейского средневековья не так фантастически многолюден
— не стоит забывать, что по сравнению с Римом эпохи империи, когда
в нем насчитывалось до миллиона жителей, города Европы были невелики:
пять, десять, тридцать тысяч человек. Только Венеция и Флоренция
перешли стотысячный рубеж. Но зато средневековые города были и
очень компактны, очень тесно застроены, так что по сравнению с
их узкими улочками площадь городского рынка, имея габариты, скажем
70Х100 метров, казалась поистине громадной и заполнялась людьми
до предела.
Свободное пространство было невелико, и потому его стремились,
как правило, расширить за счёт первых этажей выходящих на площадь
домов. По первому этажу их стены превращались в сплошные аркады,
опоясывающие площадь. В глубине устраивались лавки, так что вокруг
торговой площади возникал ещё и торговый “пассаж”. Интенсивная
коммерция, создавшая основу существования города, нуждалась в
пространстве, и лавки выстраивались вдоль улиц, ведущих к рыночным
площадям. Немецкий рыцарь Арнольд фон Харф, прибывший в Венецию
в 1497 году, записывал в своем дневнике: “Отсюда (он ранее говорил
о мосте Риальто через Большой канал) мы пошли к главному собору
святого Марка через множество узких улиц, на одних были аптеки,
на других переплетчики, на третьих все виды торговли”. Из других
свидетельств мы точно знаем о специализации торговли в отдельных
улицах, а иногда в целых кварталах.
На центральной площади города была его ратуша, где заседал городской
совет. Здесь же был суд и здесь же нередко совершались наказания,
памятником чему остались во множестве европейских городов каменные
позорные столбы, к которым привязывали преступников. Как правило,
совсем неподалеку от центральной площади располагались и кварталы
университета, пополнявшего дневное население центра. Великое множество
людей нуждалось в еде и питье, так что подвалы и первые этажи
окрестных улиц были заняты множеством харчевен, рассчитанных на
всякий карман.
По сравнению с центром весь прочий город в будние дни должен
был казаться пустым — ремесленники трудились в своих мастерских,
женщины хлопотали по хозяйству дома.
По воскресным дням торговля была запрещена, но ни центральная
площадь, ни примыкающие к ней улицы не пустовали. Церковные процессии,
состязания и турниры, казни жертв инквизиции занимали главное
пространство поутру. Кафедральный собор вмещал в себя чуть ли
не половину жителей города во время торжественных служб. После
полудня на площади появлялись жонглеры, акробаты, певцы. Здесь
же происходил неустанный “парад” модных одежд, причесок, украшений.
Центральная площадь всегда оставалась пространственной “рамой”,
через которую городская толпа, расслоенная сообразно знатности
и богатству, созерцала самое себя. Все значительное или рождалось
на площади, или должно было показать себя на площади, чтобы стать
фактом городской жизни.
На главной площади Флоренции, перед древним зданием Синьории,
был торжественно установлен мраморный Давид, созданный Микеланджело.
Долгие месяцы скульптор трудился над огромным мраморным блоком
тут же в центре, в мастерской позади собора. Сюда же тысячи людей
собрались смотреть, как медленно движется статуя, подвешенная
на ремнях в специально сооруженной деревянной клети. А когда Давид
стал на место, к его ногам привязывали по ночам стихи и прозаические
“рецензии” жители Флоренции, и здесь, на площади, по утрам читал
их взволнованный художник.
Итак, издревле центр отличается от остального города и многолюдьем,
и интенсивностью всех процессов городской жизни, и своей многофункциональностью.
Именно поэтому центр города издавна стал “магнитом” и для тех,
кому вроде бы нет прямой необходимости там находиться. “Ничегонеделанье”
— одно из важнейших занятий людей, направляющихся в центр. “Людей
посмотреть и себя показать” — этого бывало достаточно, чтобы к
деловой жизни центрального ядра добавлять всякий час сотни и тысячи
посетителей.
Красная площадь Москвы была веками гигантским торгом. Здесь же
— Лобное место, с которого провозглашались царские указы, хотя
память о прежнем городском центре внутри Кремля навсегда сохранилась
в выражении “кричать во всю Ивановскую”. Здесь был выстроен в
память покорения Казанского царства знаменитый храм Покрова на
Рву. Здесь Петр I устроил ужаснувшую москвичей казнь стрельцов,
и здесь же по его указу была сооружена первая “театральная храмина”,
первый в России публичный театр. На ту же площадь смотрела первая
городская аптека. К этому месту словно стягивается все: Славяно-греко-латинская
академия, где учился Ломоносов, бурная торговая жизнь Охотного
ряда, и первый в России университет, и первый открытый для публики
сад под кремлевской стеной.
Центр всякого города ошеломлял деревенского жителя, центр столицы
приводил в изумление провинциала. С древнейших времен общее “население”
центра всегда значительно превышает число жителей центрального
района, и к тому же оно постоянно меняется, движется. Тут демонстрируются
извечно все новинки, и потому центр — особый тип учебного заведения,
где, так сказать, преподают и изучают искусство городской жизни.
Где, как не в центре, человек может при желании затеряться в толпе,
не теряясь в пространстве города! Где ещё он может за полчаса
увидеть такое разнообразие лиц, выражений, манер поведения, сориентироваться
во всем, что происходит в городе!
Естественно поэтому, что именно в центрах городов появлялись
новинки на протяжении всей истории цивилизации. Здесь в Сиене,
Флоренции, Генуе возникли первые бастионы вступавшего в свои права
капитализма — банки и биржи. Здесь возводились первые театральные
здания — в Виченце, Милане, Болонье. Здесь появились первые почтамты.
Здесь впервые узкие дворы между домами начали превращаться в торговые
пассажи — в Париже конца XVIII века. И первые многоэтажные универсальные
магазины. В центре впервые вспыхнул электрический свет — “русский
свет” перед парижской Оперой, в лампах, изобретенных Яблочковым.
Начали ходить в зданиях первые лифты. Зазвенел первый трамвай,
появились первые такси... В роли школы новизны городской центр
был и остается вне конкуренции.
 Вполне естественно, что
горожане давно оценили значение центров. Из соображения выгоды,
или соображений престижа, или того и другого вместе, в центрах
городов возникали новые, необычные архитектурно-художественные
формы. В центре Афин, на Агоре, впервые были высажены в рядок
деревья — в V веке до нашей эры. С этого начинается история городского
озеленения. В центре Рима возник огромный комплекс форумов, уже
со II века нашей эры ставший живым музеем архитектурных и скульптурных
форм. В центре Флоренции Брунеллески сумел возвести купол собора
Санта Мария дель Фьоре, решив задачу, которая оказалась не под
силу выдающимся зодчим средневековья — отсюда началась новая эпоха
в искусстве Возрождения.
Перечисление можно продолжать до бесконечности — повсеместно
центры старых городов превратились со временем в огромные музеи
архитектурных стилей, в собрания десятков музеев искусства, что
придало им функцию школы исторического сознания.
Куда сложнее оказывается судьба центров новых городов. Вполне
понятное нетерпение — что же за город без центра! — толкает к
тому, чтобы сформировать такой центр одним рывком. Но, думая о
центре нового города, люди невольно переносят на него мечту о
тех качествах, которые центр старого города накапливал веками.
В полной мере решить такую головоломную задачу не удалось, пожалуй,
никому и нигде. Больше всего к её решению приблизился, пожалуй,
А. Таманян, сформировавший центральный ансамбль Еревана, в историческом
измерении одного из древнейших городов на территории нашей страны,
но практически строившегося заново по проекту 1924 года.
Не получились, оказались чрезмерно просторными и пустыми, чрезмерно
“сделанными” центры Бразилиа и индийского Чандигарха, хотя над
первым работал О. Нимейер, а над вторым — Ле Корбюзье. Трудно идёт формирование центров в новейших наших городах, что вызвано
в первую очередь сбитым масштабом их жилой застройки. Оказалось,
что для грамотного создания нового центра необходимо пройти школу
реконструкции старого.
|
