|
С позднебрежневских времен не испытывал такого унижения. Присутствовал
на заседании Тверского районного суда славной нашей столицы. Присутствовал
молча, так как слова мне так и не дали. И не только мне.
Ситуация для Москвы типичная. Дом на Страстном бульваре. В доме
четыре десятка квартир, из которых приватизированы почти все.
Более того, есть и ТСЖ — товарищество собственников жилья. Это
с одной стороны.
С другой стороны — Страстной бульвар, это место, понятное дело,
лакомое, и весьма.
Крылов списал волка с ягненком у Лафонтена. Лафонтен — у Эзопа.
На холодной латыни суть коллизии звучит с солдатской прямотой:
Coena mihi eris seu jure seu injuria, то есть съем тебя или по
закону, или без закона.
Отбросим частности — я потому и ввязался в эту историю, что история
кристальной чистоты. На владение Страстной бульвар 12, строение
1, обратило внимание некое общество, от имени культурного центра
Союза театральных деятелей. Обратило, и получило с лёгкостью необыкновенной
Постановление московского правительства: дом снести и центр построить.
Что-то у общества не заладилось, и годы спустя, от имени того
же центра уже совсем иная фирма получила добро на снос и расселение.
На сей раз Распоряжением того же правительства — на основании
рекомендации Городской межведомственной комиссии — в свою очередь
опиравшейся на Заключение, выданное филиалом (заметьте) некогда
славного ЦНИИ строительных конструкций. Итак, дом официально признан
аварийным, что даёт право отнять у людей их законную собственность,
в других ситуациях как бы священную и неприкосновенную.
Собственники, однако же, не были похожи на овечек, тихо бредущих
на заклание. На всякий непредубеждённый взгляд, об аварийности,
даже просто о ветхости здания не может быть и речи. Здание, построенное
архитектором Эрихсоном в конце XIX в., солидное — строили тогда ещё качественно. Был капитальный ремонт, о выполненных работах,
включая полный ремонт кровли и чердака, есть справка ДЕЗа. Но
главное — то самое заключение об аварийности является прямой,
незатейливой, я бы сказал, даже наивной ложью сначала и до конца.
Есть сомнения в том, что натурное исследование вообще проводилось
— как написано в самом Заключении, по ближе не проясненной, собственной
методе. Довольно и того, что даже в тексте и сводной таблице цифирь
не сходится. Довольно и того, что по некоторым элементам конструкции
Заключение указывает 100% износ — остается тайной, как это себе
представляли авторы в ситуации дома, где люди живут. И живут вполне
комфортно.
Но что для других очевидность, то для чиновника — не факт. Собственники
— люди грамотные (в доме в основном старая московская интеллигенция),
это обстоятельство учли, и оснастились всей необходимой документацией.
Если в Заключении общий износ исчислен в 83% (в таком случае находиться
в доме точно нельзя), то авторитетнейшая организация МосжилНИИпроект,
методика которой, кстати, официально утверждена московским же
правительством, проведя сотни зондажей, вывела 53%, что для дома
старше 100 лет очень недурственный результат. Даже районное БТИ
указало 56%. Не менее авторитетная Академия коммунального хозяйства
подтвердила и лживость Заключения филиала ЦНИИСК, и анализ коллег,
утверждая, что дом аварийным не является.
И вот судебное заседание. Госпожа судья (имя не имеет значение,
ибо это функционал) благосклонно выслушала заверения ответчика
в том, что вопрос выеденного яйца не стоит, что это все так, спор
между экспертными организациями, которые конкурируют между собой
на рынке. Госпожа судья не сочла нужным вызвать представителей
экспертных организаций ни в качестве свидетелей, ни в качестве
специалистов, так что адвокат истцов даже и не пытался вызвать
меня в этой второй роли. Решение было явным образом принято заранее,
так что отказ в иске, требовавшем отмены Распоряжения правительства
Москвы о признании дома аварийным, удивить не может.
Есть такая полуформальная дефиниция для деяний: с особым цинизмом.
Мало того, что ситуаций, вроде Страстного бульвара, 12, несколько
сотен, хотя не все они столь прозрачны. Теперь правительство Москвы,
утомившись от возни по отдельным случаям, разработало проект постановления,
разрешающего изымать земельные участки, принадлежащие гражданам,
для реализации градостроительных проектов и развития инфраструктуры.
Заметим, федеральное законодательство, как и во всём цивилизованном
мире, содержит закрытый список государственных нужд, для которых
возможно изъятие земли. Изъятие под коммерческое строительство
в этом списке отсутствует.
Есть основания полагать, что если такое постановление всё же будет принято, оно будет отменено Верховным Судом, но сама утечка
информации по поводу такой затеи выразительна. В этом предвыборном
(если говорить о президентстве) году московские власти — ещё раз
напомню: государственные власти субъекта Федерации — явно торопятся
извлечь максимальные дивиденды из отсутствия публичного контроля
над любыми своими действиями.
Что до Страстного, 12, никуда не деться: придётся пройти апелляцию
в Московском городском суде, самом справедливом, как известно,
после чего, скорее всего, придётся тревожить и Верховный Суд России.
Все понятно, однако же душ после визита в Тверской районный суд
(гардероба в этой старой халабуде конечно же нет) помог лишь отчасти.
|
