|
По
России разбросаны тысячи небольших городов и селений, которые, казалось бы, обречены
на медленное вымирание — ни работы, ни зарплаты. Есть такие и в нашей области.
Эксперт Центра стратегических исследований Приволжского федерального округа профессор
Вячеслав Глазычев уверен, что ресурс для развития у таких городов можно найти
всегда. "Стратегия развития муниципальных образований" — трёхдневный семинар с
таким названием московский эксперт недавно провел в Новоульяновске. Вот как профессор
Глазычев видит стратегию перехода "из грязи в князи":
Глазычев В.Л.: В городском сообществе должно появиться
конструктивное меньшинство, способное выработать направление развития.
Оно должно донести смысл своих начинаний до более широкого круга.
Этим начинаниям необходимо придать проектную
форму: кто будет делать, где и когда, где искать инвестиции
и экспертную поддержку.
Потом возникает организационная структура, связывающая проект
и реализацию, от нее отпочковываются или к ней присоединяются
предпринимательские инициативы. Если это происходит — никуда вы
от развития не денетесь. Оно само вас захлестнет и пойдет дальше.
- Когда ждать экономического бума в Новоульяновске?
Глазычев В.Л.: Здесь возникло очень любопытное
сообщество конструктивно думающих людей. Там азартный, интересный
глава города. Между ним и вменяемыми, по-деловому мыслящими людьми
установилась новая связь. Похоже, она останется, и это главный
результат. Кроме того, внутри семинара оформились недурственные
реалистические проекты, которые могут быть использованы.
- Кто эти "вменяемые думающие люди"?
Глазычев В.Л.: Назвать их бизнесменами пока нельзя.
Пока это классический тип советского директора. Это не обязательно
плохо, но предпринимательского слоя ещё не видно. В этом главная
разница с семинарами,
которые я проводил в других городах. Полтора месяца назад я вел
семинар в Рузаевке,
в Мордовии. Тоже не Швейцария, но самой энергичной частью
семинара были пять местных предпринимателей, которые заняты созданием
дела: хлебозавод, автосервис,
Интернет-центр.
Они тянули за собой других. У вас эту роль вынужденно исполняли
учителя, врачи. Однако, к счастью, понадобился один только день,
чтобы от перечисления бедствий перейти к анализу проблем, от них
выстроить задачи, чтобы дальше начать их решать.
- Если в роли "проектных" активистов выступают не бизнесмены,
а учителя и врачи, то есть бюджетники, у которых нет собственности,
— это нормально?
Глазычев В.Л.: Как раз несколько проектов, о которых
я говорил, выходят за эти рамки. Скажем, местный санаторий-профилакторий
представил проект своего развития в прибыльную бизнес-систему.
А учителя представили программы создания собственных производств,
поддерживающих школы, колледжи, техникумы — то, что в стране уже
есть. Например, Оренбургский университет является мощным производственным
холдингом: его дочерние предприятия делают полиэтиленовые трубы,
пекут хлеб, гонят водку. Университет на этом неплохо зарабатывает.
А на периферии, в Мордовии, я обнаружил один сельскохозяйственный
колледж, который одновременно является хорошим колбасным заводом.
В результате и денежка есть, и люди учатся считать и планировать.
И ничего плохого тут нет.
- Надеюсь, колбасы производят не сами учителя?
Глазычев В.Л.: И учителя тоже. А чего там изумляться?
Любой из нас способен делать гораздо больше, чем думает. Когда
создаётся человеческая среда, в которой люди раскрываются, это
страшно любопытно наблюдать.
- Но если учитель будет делать колбасу, ему некогда будет
учить...
Глазычев В.Л.: А вот это глубочайшее заблуждение.
Нормальный человек работает не 8 часов, а 10-12, но — в охотку.
Меняя занятия, устаешь гораздо меньше. Я в день чередую примерно
четыре дела: преподаю в Московском
архитектурном институте, задумываю семинары,
пишу книжки для осмысления опыта,
участвую в гражданских дебатах. Могу продолжать... Человек устает
от тоски, а не от работы.
- Вы имеете дело с проблемами малых городов. Но ведь город городу
рознь. В одних есть работающие производства. Например, в Новоульяновске
— цементный завод, завод по производству кровли. А в других местах
заводы встали за ненадобностью. Есть малые города, где кроме социальной
сферы вообще ничего нет...
Глазычев В.Л.: Здесь-то как раз и может развернуться
подлинная функция малого города как центра обслуживания сельского
района. Беда в том, что это совершенно не реализовано. Когда я
проводил семинар в Оренбургской
области, мгновенно выяснилось, что фермеры, колхозы, производственные
кооперативы готовы были переплачивать за одну вещь: чтобы не просто
отремонтировали технику, но чтобы её увезли и привезли. Они готовы
были платить за комфорт. Нужно было всего лишь, чтобы такой центр
возник. Квалифицированного обслуживания сельского хозяйства пока
что как не было, так и нет. А это гигантский рынок труда. Если
найдётся фирма, которая займется, например, грамотной сушкой зерна,
она втянет в свою орбиту массу народа.
Маленький пример. В Рузаевке
на "большом" заводе работает по факту 107 человек — цеха пустуют,
а на малом предприятии хлебозавода работает 122 человека. Спрашивается:
на что ставку делать? По инерции считают: где много железа — это
главное. А главное — там, где делается максимальная прибыль. Такие
ресурсы есть в каждом городе.
- Вы утверждаете, что малые города спасут малый бизнес и инвестиции.
Но если в этом городе отсутствует производство и квалифицированные
работники, то кому и куда там инвестировать?
Глазычев В.Л.: Инвестиции идут не куда-то, а на
что-то. На проекты. Грамотный проект может быть по поводу чего
угодно. Простенький пример. Здесь, в Ульяновской области, кругом
горит солома. Её жгут. Какой-нибудь швед умер бы от инфаркта,
потому что он болотную траву использует вместе с гипсом для производства
теплоизолирующих материалов. Солома для этого годится на все сто.
Был бы я помоложе, сделал бы здесь большой соломенный бизнес.
И нашел бы под него инвестиции. Не бывает пустых мест. Об этом
говорит мировой опыт.
В Европе есть город Делфт, когда-то давным-давно потерявший все
источники существования, кроме пенсий. Так вот там остроумные
люди нашли способ, как главный недостаток сделать источником дохода.
Делфт стоит на плохом грунте, на грязи фактически, так они создали
крупнейший в мире институт проектных работ по исследованию слабых
грунтов, и на этом построили гигантскую сеть. А потом так разохотились,
что теперь там действует крупнейшая в мире школа подготовки поваров
французской кухни для тихоокеанского бассейна. Хитрые голландцы
в Делфте сделали то, что не пришло в голову французам! Весь вопрос
— в дисциплинированном проектно-ориентированном воображении. Функция
наших семинаров — немножко его пробудить.
- А представьте себе, скажем, глухой башкирский городок Мраково,
где 5 тысяч жителей, несколько киосков с пивом и жвачкой и кругом
одни бюджетники и пенсионеры. Вы можете навскидку предложить для
него какой-нибудь проект развития?
Глазычев В.Л.: Я лучше процитирую. В одном из таких
мест предпринимателя, у которого бензозаправка, бар и киоск, социологи
спрашивают: "Что бы ты сделал, если бы у тебя было 10 тысяч "зелёных"?".
А он мечтательно так говорит: "Я бы открыл майонезный заводик".
Все, думаю, революция свершилась. Он найдёт эти десять тысяч.
В Тульской области есть городок Лихвин
— 1240 жителей. Там есть две бабки, которые разбираются в травах,
и замечательные экологические условия для сбора лекарственных
трав. Мы выяснили, что один гектар лекарственной травы даёт денег
в 15 раз больше, чем гектар картошки. Народ задумался и начал
работать. Не бывает безресурсных зон. Бывает отсутствие инициативы.
- Зависит ли будущее малого города от уровня текущего потребления
в нем, от величины зарплат? Кто будет покупать майонез, который
тот предприниматель произведет на своем заводике, если у народа
нет денег?
Глазычев В.Л.: У нас в стране официальные зарплаты
и доходы сильно отличаются, часто в разы. Некая покупательная
способность всегда есть. Как её увеличить — это главный вопрос.
Но это и есть проблема создания рабочих мест в новых точках приложения
труда. Новоульяновский цемент имеет устойчивый спрос, поэтому
руководство расслабилось. Зато там же есть завод ЖБИ, он даже
не пытается освоить изделия, которые требуются в соседних областях.
А ведь нужно постоянно смотреть окрест, чтобы понять, где и на
что есть спрос.
Вот мой любимый пример. В Оренбургской области есть два соседних
районных центра — Соль-Илецк и Ташла.
Первый "сидит" на руднике с первоклассной солью, которая не требует
очистки и везде востребована. Рядом — лечебное соляное озеро.
Никто пальцем не ударил, чтобы развить этот ресурс. В соседнем
Ташлинском районе не было ничего, кроме сельского хозяйства. Теперь
там продают порошковое молоко и казеин в семь стран Европы. И
им выгодно возить всё это в Скандинавию и Германию! Москва нас
уверяет, что трудно ввести конкуренцию в жилкомхозе? А в маленьком
городе Похвистнево
Самарской области она существует уже четыре года. И бюджет печатается
и продаётся брошюрой в киоске, и там все до гвоздя расписано,
на что тратятся деньги. И 700 новых предприятий зарегистрировано.
От команды людей зависит гораздо больше, чем от так называемых
объективных условий.
- И всё же, по-вашему, что первично: урегулирование межбюджетных
отношений в рамках законов о местном самоуправлении или экономическая
инициатива на местах?
Глазычев В.Л.: Важно и то, и другое. Разумеется,
если все деньги, которые зарабатываются в городе, уходят на сторону,
никакая инициатива много не даст. Хотя... Все равно даст — новые
рабочие места и зарплату. Но стимула развития инфраструктуры не
будет. Нынешний бюджетный кодекс забыл о местном самоуправлении,
и мы как сообщество экспертов резко возражали против этого. Работает
комиссия Козака, и в этой сфере будут поправки. Но от простого
увеличения денег тоже мало проку. Пример — Москва: она переварит
любое количество миллиардов, и концов не найдёшь. Вопрос — на
что деньги, в каком режиме, с какой степенью прозрачности.
- Как совмещается путинская вертикаль власти и его же признание
важной роли местного самоуправления? Ведь самоуправление не принадлежит
этой вертикали.
Глазычев В.Л.: Здесь нет противоречия. Это только
говорится, что состоялось укрепление вертикали власти. Ничего
подобного. Когда у вас 30-40 ведомств имеют территориальные органы
в субъектах Федерации и координации никакой нет, то это не вертикаль,
а растопыренный пучок. Веник такой. Значит, нет власти. Тут ещё работать и работать. А местное самоуправление по определению ниже
субъекта Федерации, так что они не пересекаются. Это два разных
поля. Между ними возникает только то, что в физике называют индукционным
током. Задача государственной власти в том, чтобы эти токи бежали
веселее. И что-нибудь крутили заодно.
- А как же быть с желанием глав регионов порулить мэрами городов
и главами местных администраций? Это, говорят они, нужно для повышения
эффективности управления.
Глазычев В.Л.: Тут есть свои трудности, потому
что существуют случайности выборов — оттого, что масса избирателей ещё ориентируется на физиономию или на речь. Отсюда опасность,
что во главе муниципалитета окажется жулик или никчемный болтун.
- Как и во главе области.
Глазычев В.Л.: Может быть, но реже, потому что
тут больше опыта накопилось за десять лет. А на муниципальном
уровне — запросто, причём не только у нас. Мне в качестве европейского
эксперта довелось участвовать в неожиданной процедуре — подготовке
отнятия функций у мэра Вашингтона. Черный мэр Мэрион Бэрри, любитель
наркоты, рассадил на все должности своих дружков. Город проваливался
в воронку. Отстранить мэра от власти Конституция не позволяла.
А вот отнять функции по судебным искам о неэффективности управления
— это шаг за шагом происходило. Я
занимался анализом неэффективности муниципального жилья в Вашингтоне.
В итоге у Мэриона Бэрри из 11 функций осталась одна: туризм и
парки. На новые выборы он не пошел.
Аналогичная ситуация возможна и у нас. Право и обязанность мотивированного
отнятия функций у неэффективного руководителя города — в законодательной
форме — должны быть. Просто не надо размахивать этой дубинкой.
|
