Глава 2. ИСТОРИЧЕСКИЕ ГОРОДА
Флоренция, Венеция и другие
В первом томе "Мира архитектуры" мы часто обращались
за примерами к тому замечательному и совершенно уникальному периоду
в истории культуры, который принято называть Возрождением. Не
обойтись нам без этого и здесь — слишком много перемен и откровений
принесла с собой новая эпоха, в том числе и в области градостроительства.
Возрождение означало и новое мировоззрение, новое отношение к
жизни, веру в безграничные возможности человека, творящего собственную
судьбу.  Прогрессивные изменения в общественном
сознании развивались, естественно, не на пустом месте, не сами
по себе, а на почве глубоких преобразований в экономической и
политической структуре общества. Нарождающаяся буржуазия решительно
выходила на арену истории. Феодальная аристократия и тесно связанная
с ней всесильная церковь неохотно, в ожесточенной борьбе сдавали
свои позиции. И главный фронт борьбы проходил в городах, где теперь
сосредоточена политическая власть. В городах, которые были центрами
быстро растущего экономического могущества буржуазии.
В первую очередь это можно было сказать о городах севера Италии,
которые раньше других обрели политическую самостоятельность, стали
крупнейшими центрами международной торговли, ремесленного, а затем
и мануфактурного производства. Именно здесь, и в первую очередь
во Флоренции и Венеции, скапливались колоссальные средства, которые
позволяли их действительным хозяевам — процветающим купцам, финансистам,
главам цеховых гильдий — не только жить на широкую ногу, но и
заботиться об архитектурном престиже, достойно отражающем экономический
и политический статус процветающего города.
А поскольку именно на древней земле Италии больше, чем где бы
то ни было, сохранились памятники (или хотя бы руины) суровой
и величественной античной архитектуры, то нет ничего удивительного
в том, что зодчие итальянского Возрождения прежде всего обратились
к богатейшему опыту античности. Это вполне естественно и потому,
что сам дух античной философии и культуры, свойственный античности
культ гармонически развитого человека были во многом созвучны
настроениям нового времени, когда всемирное развитие личной инициативы,
а значит, и определённое раскрепощение индивидуального сознания
стали важнейшим фактором социального и экономического прогресса.
Именно поэтому города Северной Италии — в первую очередь Венеция
и Флоренция, стали главной ареной архитектурного обновления в
эпоху Возрождения.  Уже
упоминавшийся нами советский историк градостроительства А. Бунин
подсчитал, что в них из общего числа дошедших до нашего времени
соборов и палаццо (то есть наиболее монументальных зданий, дворцов)
25 процентов построено в средние века (до конца XIII века), 65
— в исторически короткий период Возрождения и лишь 11 процентов
— во все последующие столетия, начиная со второй половины XVI
века. Так что их можно с полным основанием считать городами Возрождения.
Очень несхожи между собой Флоренция и Венеция. Флоренция в переводе
означает "цветущая", что можно отнести, по-видимому,
скорее к экономическому процветанию, нежели к архитектурному облику
города. Раскинувшаяся по берегам мутно-желтой реки Арно, Флоренция
выглядит сдержанно-монументальной, если не сумрачной. Узкие улочки,
затесненные площади, многоэтажные дворцы-палаццо с мощными карнизами
и неприступными, одетыми серым камнем фасадами.
Арнольфо ди Камбио — так звали архитектора, пожалуй, в наибольшей
степени определившего характер города ещё на рубеже XIII—XIV веков.
Он начал постройку грандиозного собора Санта-Мария дель Фьоре.
Гигантский массив собора и стоящего рядом с ним баптистерия, вместе
с колокольней, построенной по проекту знаменитого итальянского
художника Джотто, занимает почти всю площадь, которая при немалой
протяженности (258 метров) кажется очень тесной. Почти протискиваешься
между собором и окружающей соборную площадь застройкой и не можешь
окинуть одним взглядом колоссальное сооружение. Историки архитектуры
и градостроительства часто критикуют такое размещение флорентийского
собора как недостаточно продуманное, "неархитектурное".
Но не будем спешить с ними соглашаться. Дело в том, что, затеснив
пространство вокруг сооружения, зодчий вполне намеренно заставляет
нас воспринимать весь комплекс фрагментарно, по частям, усиливая
ощущение величественности, монументальности.
Только отойдя на значительное расстояние, поднявшись на террасы
окружающих город холмов, получаешь возможность окинуть взглядом
уникальный архитектурный ансамбль.  Арнольфо ди Камбио не успел
завершить постройку собора. Увенчать его гигантским куполом выпало
на долю другого великого флорентийца — архитектора Брунеллески
— одной из главных фигур итальянского Возрождения. Брунеллески
творил уже в XV веке, почти через полтора столетия после ди Камбио.
Он исповедовал совсем иные архитектурные идеи, чем его далёкий
предшественник. Легкие ажурные аркады, изящество в трактовке античных
форм, безупречные пропорции — все известные нам постройки Брунеллески
дышат светлой радостью, оптимизмом. Однако, создавая главный купол
Флоренции, Брунеллески сознательно подчинился общему замыслу давно
ушедшего из жизни соавтора. Мощный, высоко взметнувшийся над горизонтальным
массивом собора купол хорошо просматривается не только издалека
— но парит над всей застройкой Флоренции и воспринимается как
главная архитектурная доминанта города едва не в любой его точке.
Площадь Санта-Мария дель Фьоре — религиозный центр Флоренции.
Неподалеку от нее находится другая, не менее важная по своему
значению (и социальному, и собственно архитектурному) площадь
Синьории — гражданский центр Флорентийской республики.
Для того чтобы попасть с Соборной площади на площадь Синьории,
надо пройти чуть больше 500 метров по узкой улице Кальцайоли.
В конце пути перед нами откроется сравнительно небольшая площадь
— всего сто метров в длину и того меньше в ширину. Она имеет Г-образную
форму, обходя углом главное здание, олицетворяющее светскую власть
— дворец Синьории, или как его ещё называют, палаццо Веккио. И
снова — Арнольфо ди Камбио. Мощный кубический объем дворца врезается
в пространство площади, нависая над ней монолитным каменным массивом.
Фасад, выступающий на площадь и открытый для обозрения прямо от
входа на нее с улицы Кальцайоли, отмечен высокой башней, построенной
прямо на карнизе основного объема. Архитектурное очарование площади
Синьории связано не только с безошибочно найденными пропорциями
сооружения и открытого пространства, но и с прекрасными творениями
итальянских скульпторов, которыми она украшена.
Молодой Микеланджело решительно поместил своего Давида прямо
на площадке перед входом в палаццо Веккио. Вскоре рядом с ним разместилась
скульптурная группа "Геркулес", а затем и монументальный
фонтан Нептуна. "Юдифь" работы знаменитого Донателло,
как и другие более мелкие по масштабу скульптурные композиции,
находят свои места в изящной Лоджии дель Ланци, расположенной
справа от главного фасада палаццо Веккио, в начале построенной
позднее короткой улицы Уффици, спускающейся прямо с площади к
набережной реки Арно. Скульптуры пока ещё "жмутся к стенкам",
словно боясь оторваться от архитектуры,— недаром зодчество называют
матерью искусств. Но уже очень скоро скульптурные монументы начнут
обретать самостоятельное значение в архитектурной композиции города.
И первым продемонстрирует эти новые возможности все тот же неутомимый
Микеланджело, который в молодости ещё нуждался в архитектурном
фоне для своего Давида. Что же касается площади Синьории, то уже
в самом конце XVI века её непревзойдённая коллекция монументальной
скульптуры пополнилась конной статуей Козимо Медичи.
Различие между Флоренцией и Венецией, о котором уже упоминалось
выше, проявляется буквально на каждом шагу. Флоренция лежит в
живописной долине, окруженной зелёными холмами. Венеция расположена
на абсолютно плоском месте, в лагуне, на песчаных островах, разделенных
узкими протоками и прорезанных каналами. В силуэте Флоренции безраздельно
господствует купол главного собора, в Венеции — стройные вертикали
колоколен, которые хорошо просматриваются на плоском рельефе.
Во Флоренции архитектурные массы подавляют, подчиняют себе городское
пространство. В Венеции архитектура кажется призрачной, вымышленной
декорацией, обрамляющей плотную сеть каналов и узких пешеходных
проходов. Бесконечные отражения в водном зеркале каналов, пестрая
окраска зданий, их причудливая деталировка дополняют ощущение
ожившей сказки.
Но, быть может, наиболее разительным образом несходство между
двумя городами проявляется при сравнении их главных площадей.
Лежащая в тени от дворца затесненная площадь Синьории и залитая
сонцем и светом просторная площадь Святого Марка, органично перетекающая
в ещё одну маленькую площадь — Пьяцетту, выходящую прямо к лагуне.
Причудливый сказочный собор св. Марка и готический арочный мотив
Дворца дожей, многократно повторенный в библиотеке Сансовино и
обрамляющих площадь здания Прокураций. Как непохоже это торжество
света, цвета формы на строгую сдержанность и сумрачный колорит
Флоренции.
 Мы прикоснулись лишь к двум жемчужинам
итальянского градостроительства эпохи Возрождения. Но ведь помимо
Флоренции и Венеции, есть ещё Сиена, Виченца, Равенна, Падуя,
Генуя — всех просто не перечислишь. И каждый из городов несет
своё неповторимое своеобразие, а расположены они почти рядом,
их разделяют не тысячи, а сотни, а то и десятки километров. Как
тут не вспомнить иные новые города, наши современники, ведь они
умудряются быть удручающе похожими друг на друга даже в разных
странах, на разных континентах. Значит, современным градостроителям
есть чему поучиться у зодчих Возрождения, которые в каждом конкретном
случае умели не пойти на поводу у архитектурного шаблона своего
времени. Кажется, они умели черпать своеобразие прямо из земли,
из моря, из окружающего ландшафта, из традиций прошлого, из культуры
своего времени.
Сравнение Флоренции и Венеции говорит и о другом. Конечно, оба
города разительно несхожи. Но, по крайней мере, одна общая черта
у них, как, впрочем, почти у всех городов итальянского Возрождения,
всё же есть. Они так и не смогли распространить принципы архитектуры
Возрождения на градостроительство. В основе своей они остались
средневековыми городами. Запутанная связь узких улиц, неожиданно
выводящих на "прорубленные" прямо в теле города площади,
не связанные в ясную, чётко осмысленную планировочную систему.
Вертикали соборов над живописным, нерасчлененным массивом городской
застройки.
Время стройных планировочных систем, законченных в себе, геометрически
строгих градостроительных композиций пришло чуть позже.
|
