Глава 4. ФОРМУЛА ГРАДОУСТРОЙСТВА
Промрайон и город — отражения в
двух зеркалах
Как известно, докапиталистическое общество не нуждалось в концентрации
производства. Хотя ремесленники одного цеха, как правило, селились
рядом, их небольшие мастерские были теснее связаны с жилыми помещениями
дома, чем одна с другой. Крупное мануфактурное и тем более фабричное
производство, создавшее промышленный пролетариат, до конца XVII
века складывалось вне города. Это вполне понятно, так как неразвитость
дорожной сети и медленность передвижения по дорогам требовали,
чтобы производство располагалось как можно ближе к источникам
сырья. Поскольку же в то время единственным источником энергии
были древесный уголь и падающая на лопатки колес вода (металлургия,
солеваренная промышленность и др.), фабрики “прижимались” к берегам
рек.
Не столь энергоемкие, но грязные производства в западноевропейских
городах вытеснялись за городскую черту законодательно. В России
такие попытки предпринимались многократно, но эффекта не давали,
и в “Путешествии по разным провинциям Российской империи”, изданном
российским академиком Петром Палласом в 1773 году, мы можем прочитать
об Арзамасе: “Почти весь город населён мыльниками, кожевенниками,
красильщиками крашенины и сапожниками... Все сии нечистые рукоделия
производятся в самом городе, из чего можно заключить, что нередко
случаются пожары, и воздух наполнен нездоровыми парами в узких
и грязных улицах”. Палласу вторит автор “Дневных записей путешествия
доктора и Академии наук адъюнкта Ивана Лепехина по разным провинциям
Российского государства”, издававшихся с 1771 года: “Из кожевенных
амбаров всякая дрянь стекает в реку; да и сырые кожи в оной вымачиваются,
отчего нередко вода, а особливо в жаркие дни, так задыхается,
что скотина пить её не может”.
Смеем заверить читателя, что Арзамас отнюдь не исключение.
Широкое распространение паровых машин с конца XVIII века оказывает
на судьбы города гигантское необратимое влияние. Возможность с
помощью ременной передачи подсоединить многие десятки станков
к одному вращающемуся валу порождает длинные фабричные здания.
Несколько машин — несколько цехов. Сотни и сотни рабочих, трудовой
день которых длился и двенадцать, и даже четырнадцать часов, а
заработка едва хватало, чтобы восстановить силы для следующей
смены. Десятки рабочих “казарм”. От “чистого” города начинает
отделяться “грязный” город. Промышленная окраина все резче противостоит
буржуазно-чиновничьему центру.
 Распространение электродвигателей
с конца XIX века теоретически открывало возможность для перераспределения
заводских и жилых участков города. Однако этому мешали объективные
законы капиталистической собственности. Бывали отдельные исключения,
но в целом игнорировалось все, кроме выгоды. Игнорировались даже
господствующие ветры, и потому все крупные города оказались окружены
кольцом дымящих и грохочущих заводов.
В “Историко-географическом атласе Ленинграда”, изданном в 1977
году, есть выразительные схемы Петрограда 1917 года. Только на
самом краю центральной части города, в устье Большой Невы, расположились
судостроительные заводы. Зато на севере — гигантское сгущение
заводов Выборгской стороны (не зря так стремилось Временное правительство
развести мосты через Неву). На юге — за Обводным каналом — другое
сгущение промышленных предприятий, выстроившихся вдоль Забалканского
(ныне Московского) проспекта. Та же картина в Москве, с фабриками
Пресни на юге и заводами Владимирского шоссе (ныне шоссе Энтузиастов)
на востоке.
Об архитектуре пока не было ни слова, что естественно. До конца
XIX века промышленные сооружения проектировались инженерами. Промышленных
же зон или районов не проектировал вообще никто — они складывались
стихийно.
Впрочем, ещё в 1774 году великий мечтатель Клод-Никола Леду создал
план “образцового” города Шо при государственных солеваренных
мастерских. Это был последний год правления короля Людовика XV;
идеи Вольтера и Руссо, идеи Дидро ещё не переросли из просветительских
в революционные. Идеальный город идеального монарха — вот, что
создавал Леду. Огромный прямоугольник заводской территории с четырьмя
гигантскими печами в форме египетских пирамид по углам, расчерченный
накрест упаковочными цехами, с заводоуправлением в центре. Вокруг
— общественные здания. За ними, за городским парком — кварталы
типовых домов служащих и рабочих. Строительство Шо началось, но
тут же было приостановлено — Людовику XVI было не до утопий своего
предшественника.
Лишь в самом начале века архитектор пытается увидеть город как
единое с промышленным производством целое. Проект “Индустриального
города” француза Тони Гарнье, выполненный в 1901—1904 годах, был
опубликован лишь в 1917 году, но возглавлявшийся социалистами
муниципалитет его родного города Лиона сразу попытался внедрить
идеи Гарнье в жизнь. Гарнье первым выдвинул концепцию единого
промышленного района, развивающегося параллельно городу, отделенного
от жилой застройки широкой полосой зелени и связанного с ней рационально
проложенными магистралями.
Частнокапиталистические порядки не позволили, разумеется, удержать
концепцию Гарнье в чистоте, однако кое-что всё же было сделано.
Новый крупный речной порт, огромные бойни рядом, рядом же крупные
промышленные холодильники и ТЭЦ, давшая энергию всему промышленному
узлу и тепло городу. Параллельно строились центральная городская
больница, городской стадион (один из первых в Европе) и крупный
жилой район. Работы по проекту Гарнье тянулись до начала второй
мировой войны и так и не были завершены.
Иначе складывалась судьба аналогичной идеи в нашей стране. Конечно,
до середины 20-х годов генеральной задачей было оживить старые
заводы, восстановить довоенный уровень производства. Но уже с
1928 года, когда началась великая эпоха пятилеток, когда социалистическая
индустриализация начала набирать размах, новые промышленные предприятия
проектируются в составе целостных промышленных районов.
Если раньше хаотичность буржуазного города была отражена и усилена
хаотичностью промышленной окраины, то теперь новые идеи градостроительного
порядка оказались в равной степени отнесены и к городским кварталам,
и к заводским “кварталам”. Государственная собственность на землю
открыла возможность формировать новые промышленные районы в гармоническом
единстве с новыми городами и реконструкцией старых городов. К
сожалению, не все удалось реализовать, не все возможности были
использованы, многие были утрачены.
 Проектирование, финансирование и строительство
новых промышленных предприятий осуществлялось через механизмы
министерств и ведомств, на которые возлагалось и строительство
городов с их жилыми кварталами и общественными центрами. Возможности
территориального планирования, подчинения местной власти использовались
не полностью, и нередко тщательно проработанные проекты оставались
на бумаге. Если в Магнитогорске и Челябинске соотнесённость промрайона
и города в целом была уравновешена, то, скажем, в Новокузнецке
вместо целостного промрайона возник изрядный хаос промышленных
площадок. Откуда бы ни дул ветер, едкие дымы наваливались на город.
То же происходило и в городах и шахтах поселка Донбасса, так что
зародыш нынешних экологических проблем начал расти уже полвека
назад.
Эвакуация сотен предприятий в восточные районы страны во время
Великой Отечественной войны, подлинная битва за то, чтобы хоть
на день раньше пустить цеха, продукция которых была остро необходима
фронту, естественно, не способствовали соблюдению градостроительной
дисциплины. В 60-е годы проблема упорядочения промрайонов в сотнях
городов успела усугубиться. Более того, стремительное увеличение
масштабов жилищного строительства и быстрое расползание городов
привело к тому, что заводы, ранее стоявшие на окраинах или вне
городской черты, оказались внутри городской ткани. Министерства
и ведомства крайне неохотно шли на перенос предприятий в новые
места, у городских Советов недоставало силы, чтобы заставить их
это сделать. Вновь созданные проекты промрайонов в значительной
степени оставались плодами “бумажного” творчества.
Несколько иначе складывалась судьба промышленных городов, строившихся
в последние два десятилетия. В Тольятти или в Набережных Челнах
и комплекс ВАЗа и комплекс КамАЗа представляют собой рационально
организованные промышленные районы, достаточно удаленные от города
и удовлетворительно связанные с ним. Ещё лучше установилась связь
промрайона и города в Шевченко, возникшем на пустынном берегу
Каспия.
Однако и здесь не обошлось без проблем. Теперь уже машинная рациональность
промышленного района отразилась в организации города. Гигантизм
цехов и заводских магистралей словно был опрокинут на структуру
города без особой к тому нужды. Масштаб, заданный техникой, был
автоматически перенесен на масштаб человеческого поселения. Поточность
производства, укрупнение сборки промышленных сооружений из сверхкрупных
блоков оказали влияние на организацию строительства всего города.
Иначе и не могло быть, коль у промрайона и города был один заказчик,
знающий все о своем производстве и почти ничего о той “фабрике
по производству жизни”, какой является город.
Но ведь именно на 70-е и 80-е годы приходится новая стадия технологической
революции. Сверхточные производства, более капризные, чем оранжереи,
компьютеризация, автоматические линии, резко уменьшившие численность
рабочих смен, но зато во много раз увеличившие нужду в ремонтниках
и наладчиках,— всё это начало разрушать стройную концепцию промрайона.
Растущие производства отлично уживаются с жилыми районами, тогда
как сфера коммунально-бытового обслуживания индустриализуется,
насыщается техникой.
Если в начале века проведение резкой границы между городом и
промрайоном было очевидным прогрессом, то теперь между ними остро
необходим многоступенчатый “мост”. Ясно, что контроль над столь
усложнившейся ситуацией может быть эффективно осуществлен только
городской властью, ответственной за территорию целиком. Задачи,
а значит, и требования к компетенции городского архитектора стремительно
выросли. Число факторов, которые необходимо принять во внимание,
достигает головокружительных величин, и теперь стало ясно, что,
только вооружившись компьютерной техникой, архитектор способен
справиться с задачей, возлагаемой на него обществом. Создание
АСУ “город” — автоматической системы контроля над всем городским
хозяйством, включая промрайон, стало жизненной необходимостью.
Эта проблема и решается сегодня.
|
